Проповедь, прочитанная Мартином Лютером на главной Рождественской службе

Проповедь, прочитанная Мартином Лютером на главной Рождественской службе; Евангелие от Иоанна 1:1-14. Из церковных постилл 1521-1522-х гг. Перевод на русский язык: Евгений Терехин. Все права на перевод принадлежат фонду "Лютеранское наследие". Эта проповедь доступна в форматах PDF и ePUB в новом каталоге фонда "Лютеранское наследие"

ПОЧЁТНЫЕ ТИТУЛЫ ХРИСТА И ЕГО АТРИБУТЫ

Сей евангельский фрагмент – самый важный во всём церковном году, и вместе с тем он, вопреки тому, что думают некоторые, вовсе не сложен и не туманен. На данном фрагменте, что совершенно очевидно, основан важнейший артикул веры о Божественности Христа, с которым все христиане должны быть знакомы, и который все должны понимать. Для веры нет ничего слишком сложного. Следовательно, давайте рассмотрим сей евангельский урок самым незамысловатым образом; не так, как сие делали схоласты, придумывая всяческие тонкости и сложности, дабы сокрыть сие учение от простого народа и, напротив, отпугнуть их от него. Здесь нет нужды проводить множество тонких и изощрённых различий; единственное, что нам нужно, это просто и ясно объяснить слова сего текста.

2. Во-первых, мы должны знать, что всё, написанное и преподанное Апостолами, было заимствовано ими из Ветхого Завета; ибо именно там было предвозвещено всё, что должно было впоследствии исполниться во Христе и быть проповедано, как сказал Павел в Послании к Римлянам 1:2: «Которое Бог прежде обещал через пророков Своих, в святых писаниях». Посему все апостольские проповеди опираются на Ветхий Завет, а в Новом Завете нет ни слова, которое не было бы обращено к Ветхому Завету, где оно было изначально предвозвещено.

Соответственно, мы видим из Послания, что Божественность Христа подтверждается Апостолом фрагментами из Ветхого Завета. Ибо Новый Завет есть не более, чем откровение Ветхого. Как человек получает запечатанное письмо, которое нельзя вскрывать, доколе не умрет его автор, так же и Ветхий Завет является волей или заветом Христа, который Он вскрыл после Своей смерти, прочитав и возвестив его повсюду посредством Евангелия, как сказано в Откровении 5:5, где один лишь Агнец Божий оказался достоин открыть книгу за семью печатями, которую никто другой не мог открыть, ни на небе, ни на земле, ни под землей.

1. ПЕРВЫЙ ТИТУЛ И АТРИБУТ ХРИСТА: ОН ЕСТЬ СЛОВО

3. Дабы сделать сей фрагмент более ясным и легким для понимания, мы должны вернуться к тем фрагментам Ветхого Завета, на которых он основан, а именно, к началу первой главы Бытия. Там мы читаем (Быт. 1:1-3): «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет…». Далее Моисей поведал нам о том, что все вещи были сотворены тем же порядком, что и свет, а именно, посредством Слова Божия. Так, «И сказал Бог: да будет твердь»; и снова: «Да будет солнце, луна, звёзды и т.д.».

4. Из сих слов Моисея совершенно очевидно, что Бог имеет Слово, посредством которого Он говорил до того, как что-либо было создано. И это Слово не является и не может являться чем-то сотворенным, ибо всё было сотворено посредством сих Божественных слов, как ясно и убедительно свидетельствует текст Моисеев: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет». Без сомнения, Слово должно было быть прежде света, поскольку свет был сотворен Словом; следовательно, оно было также прежде всей прочей твари, которая также была сотворена Словом, по свидетельству Моисея.

5. Однако давайте пойдём дальше. Если Слово было прежде всякой твари, и вся тварь была сотворена Словом, то, очевидно, Слово должно иметь иную сущность, чем тварь, и оно не должно быть сотворенным, подобно твари. Следовательно, оно с необходимостью должно быть вечным и безначальным. Ибо когда был сотворен мир, оно уже было, и оно не может быть ограничено временем или творением, но стоит превыше времени и творения, более того, время и творение созданы им и имеют начало чрез него. Следовательно, то, что не временно, должно быть вечно, а то, что не имеет начала, не может быть временным. Также то, что не является творением, должно быть Богом. Ибо кроме Бога и творения нет ничего. Итак, мы узнаем из сего текста, написанного Моисеем, что Слово Божие, которое было в начале и через которое всё начало быть посредством произнесения его Богом, должно быть вечным Богом, а никак не творением.

6. Кроме того, Слово и Тот, Кто говорит его, не являются одной Личностью; ибо невозможно, чтобы Говорящий сам был Словом. Какой же это был бы Говорящий, если бы Он Сам был Словом? Тогда он, разумеется, был бы немым, или же слово, разумеется, звучало бы само, без говорящего. Однако Писание здесь возвещает ясно и однозначно: «И сказал Бог». Следовательно, Бог и Его Слово с необходимостью должны различаться между собой.

Если бы Моисей написал: «И было высказывание», не было бы столь очевидно, что здесь присутствовали двое, а именно Слово и Говорящий. Однако поскольку он написал: «И сказал Бог», а также назвал Говорящего и Его Слово, тем самым, он сделал однозначное утверждение, что там были двое, и что Говорящий не есть Слово, и Слово не есть Говорящий, но что Слово исходит от Говорящего и имеет свое бытие не в самом себе, а в Говорящем. Вместе с тем Говорящий не исходит от Слова и не имеет в нём Своего бытия; Он имеет Свое бытие в Себе Самом. Таким образом, слова Моисея бесспорно указывают на тот факт, что Бог состоит из двух Лиц от вечности, прежде бытия всякой твари, и что одно Лицо имеет Свое бытие в другом, а первое Лицо имеет Свое бытие только в Себе Самом.

7. Опять же, Писания однозначно и неизменно утверждают, что Бог един, как сказал Моисей: «В начале сотворил Бог небо и землю». Также Второзаконие 6:4 гласит: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть». Итак, Писания учат сим превознесенным материям столь простым и вразумительным языком, что понять его может каждый; сии вещи утверждаются столь убедительно, что никто не может их отрицать. Кто не в силах уразуметь из сих слов Моисеевых, что в Боге два Лица, но, тем не менее, Бог един, как не тот, кто идет против яснейших слов Писания?

8. Кто столь хитроумен, чтобы опровергнуть сие учение? Он воистину должен разграничить Слово и Бога, Говорящего сие Слово. Он должен исповедать, что Слово было прежде всякой твари, и что вся тварь была создана им. Следовательно, надлежит безусловно признать, что оно есть Бог, ибо, кроме твари и Бога, нет ничего. Он также должен признать, что существует только один Бог. Таким образом, Писания однозначно утверждают, что эти две Личности суть единый, совершенный Бог, и что каждая из них является единым, истинным и совершенным Богом, сотворившим небо и землю. Кроме того, Говорящий имеет Свое бытие не в Слове, но Слово имеет свое бытие в Говорящем; вместе с тем его бытие вечно и от века и независимо от всего творения.

9. Еретики ариане намеревались напустить туману на сей ясный фрагмент и въехать в рай окольным путем, поскольку не могли уразуметь сего учения. Они утверждали, будто сие Слово Божие воистину было Богом, но не по сущности, а по сотворению. Они говорили, что всё было создано им, однако и оно прежде было создано, после чего всё было создано чрез него. Это заявление – плод их воображения, который не имеет никакого подтверждения в Писании, ибо они оставили простые слова Писания и увлеклись своими фантазиями.

10. Посему я и сказал, что всякий, кто желает быть в безопасности и стоять на твёрдой почве, должен отвращаться множества хитроумных и замысловатых терминов и вымыслов, но прилепиться к простым, убедительным и ясным словам Писания, и тогда он будет непоколебим. Кроме того, мы увидим, как Св. Иоанн предвосхищал пришествие сих еретиков и опроверг их уловки и измышления.

11. Посему здесь, в книге Моисея, мы воистину имеем золотой прииск, из которого было взято всё, что написано в Новом Завете относительно Божества Ииуса Христа. Здесь вы можете увидеть, из какого источника было почерпнуто Евангелие от Св. Иоанна, и на чем оно было основано. Посему его не сложно уразуметь.

Именно этот фрагмент стал источником для Псалма 32:6: «Словом Господа сотворены небеса». Соломон описывал премудрость Божию в возвышенных фразах (Притч. 3:22), говоря, что премудрость была с Богом прежде сотворения мира. Свои мысли он почерпнул из вышеупомянутой главы Книги Бытие. Так, почти все пророки трудились на этом золотом прииске и черпали из него свои сокровища.

12. Вместе с тем существуют и другие фрагменты той же самой книги Моисеевой, повествующие о Святом Духе, такие как, например, Бытие 1:2: «И Дух Божий носился над водою». Таким образом, Дух Божий также должен быть чем-то отличным от Того, от Кого Он исходит, и Кто Его посылает. Вместе с тем Он также должен иметь бытие прежде всякой твари.

В Бытии 1:28-31 Моисей также сказал: «И благословил их Бог… и увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма». Это благословение и благосклонный отзыв о творении указывают на Святого Духа, поскольку Писание приписывает именно Ему жизнь и милость. Однако сии фрагменты не столь хорошо исследованы, как те, что относятся к Сыну; соответственно, они не столь известны. Драгоценный металл всё еще наполовину скрыт в недрах земли, посему в эти фрагменты несложно поверить, если только разум настолько находится в покорности, что верует, будто существует два Божественных Лица. Если потратить время и усилия на то, чтобы сравнить фрагменты из Нового Завета о Святом Духе с данным текстом Моисея, то вы непременно обнаружите много света и удовольствия.

13. Здесь мы должны широко отворить свои сердца и разумение и посмотреть на сии слова, не как на нечто малозначащее, не как на тленные слова человека, но помышлять о них как о чём-то столь же величественном, как Тот, Кто их произносит. Это Слово, которое Бог говорит о Себе, Слово, которое остается в Нём и никогда не отделяется от Него.

Посему, согласно рассуждению Апостола, мы должны поразмыслить о том, как Бог говорит с Самим Собой, и как Слово исходит из Его недр. Однако сие Слово не есть пустой звук; оно несет с собой всю сущность Божественной природы. В Послании звучит ссылка на сияние Его славы и образ Его ипостаси; сияние Его славы составляет Божественную природу, так что она сопровождает сей образ во всей его полноте и поэтому становится самим этим образом. В соответствии с этим, Сам Бог произносит Свое Слово, так что всё Божество сопровождает сие Слово и Своей сущностью пребывает в Слове и по сути является Словом.

14. Смотрите, вот откуда Апостол заимствовал свой язык, называя Христа образом Божественной ипостаси и сиянием Божественной славы. Он заимствовал его из данного текста, написанного Моисеем; по свидетельству последнего, Бог сказал Слово о Самом Себе. И это не может быть ничем иным, кроме образа, Его представляющего, ибо любое слово является знаком, используемым для обозначения чего-либо. Однако здесь обозначаемое по самой своей природе пребывает в знаке или в Слове, но не пребывает ни в каком другом знаке. Посему он весьма верно назвал его истинным образом или знаком Божественной природы.

15. Слово человеческое в данной связи также может быть в некоторой мере использовано в качестве разъяснения, ибо именно по словам познаётся сердце человека. Так, мы нередко говорим, что понимаем сердечные помыслы или намерения человека, когда мы всего лишь слышали его слова. От избытка сердца говорят уста, и по слову человека познается сердце его, как если бы оно содержалось в этом слове. В связи с данным опытом у язычников существовало присловье: «Qualis quisque est talia loquitur» («Как человек говорит, таков он и есть»). Также: «Oratio est character animi» («Речь есть образ сердца»). Когда сердце чисто, оно произносит чистые слова. Когда оно нечисто, оно произносит нечистые слова. Сему соответствует также Евангелие от Матфея 12:34, где Христос сказал: «Ибо от избытка сердца говорят уста». И снова: «Как вы можете говорить доброе, будучи злы?» Также Иоанн Креститель говорил (Ин. 3:31): «Сущий от земли земной и есть и говорит, как сущий от земли». И у немцев есть поговорка: «То, чем наполнено сердце, истекает из уст». Птица узнаётся по своей песне, ибо поёт соответственно своей природе. Посему весь мир знает, что ничто не отображает состояние сердце так же хорошо, как слова уст, как если бы сердце содержалось в слове.

16. Также и с Богом. Слово Его столь подобно Ему Самому, что всё Божество пребывает в сем Слове, и Тот, Кто имеет Слово, имеет всё Божество. Однако сие сравнение имеет свои недостатки. Ибо человеческое слово не несет с собой сущности или природы сердца, но только значение, то есть является знаком сердца, подобно тому, как гравюра или бронзовая плита не содержит в себе самого человека, но только изображает его. Что же касается Бога, Слово несет в себе не только знак и изображение, но и всю сущность Бога, и является настолько же преисполненным Бога, насколько это слово или изображение принадлежит Ему. Если бы человеческое слово являлось чистым сердцем или сердечным намерением, то сравнение было бы абсолютно точным. Сие, впрочем, невозможно, а, следовательно, Слово Божие превыше всякого слова. Оно несравненно выше всего тварного.

17. Воистину, в отношении внутреннего слова в сердце человека, которое остается сокрытым, поскольку человек сотворен по образу Божиему, ведутся ожесточенные споры. Однако всё сие столь глубоко и таинственно, и навеки останется таковым, что уразуметь сие едва ли возможно. А посему мы перейдем к нашему евангельскому фрагменту, который сам по себе является вполне ясным и очевидным.

«В начале было Слово».

18. Какое еще начало подразумевал Евангелист, если не то, о котором говорил Моисей: «В начале сотворил Бог небо и землю?» Это было началом и истоком творения. Кроме этого сотворения, не было иного начала, ибо Сам Бог не имеет начала, но является вечным. Отсюда следует, что Слово также вечно, поскольку оно не было сотворено в начале, но существовало до начала, по свидетельству Иоанна. Оно не имело начала, но когда были сотворены все прочие вещи, оно уже существовало, и его существование не началось с сотворением всех вещей, но оно присутствовало до того.

19. Как благоразумно евангелист сформулировал свою мысль, ибо он не сказал: «В начале было сотворено Слово»; оно уже было там и не было сотворено. Исток его бытия иной, чем у творения. Более того, Иоанн сказал: «В начале». Если бы Слово было сотворено прежде сотворения мира, как утверждают ариане, его не было бы в начале, но оно само было бы началом. Однако Иоанн твёрдо и ясно сказал: «В начале было Слово», и оно не было началом. Откуда Св. Иоанн взял сии слова? Из книги Моисея Бытие 1:3: «И сказал Бог: да будет свет». Ибо если Бог что-то сказал, то должно было существовать и Слово. А если Он сказал его в начале, когда был создан мир, то оно уже было в начале, и не было сотворено вместе с миром.

20. Но почему же он не сказал: «До начала было Слово»? Кажется, это внесло бы ясность в сей вопрос. Так и Св. Павел часто говорил: «Прежде создания мира…». Ответ таков: потому что быть в начале и быть до начала – одно и то же, и одно есть следствие другого. Св. Иоанн, будучи евангелистом, желал быть в согласии с писаниями Моисея, желал раскрыть их смысл и явить источник своих собственных слов, чего не произошло бы, если бы он сказал «до» начала. Моисей умалчивает о том, что было до начала, но описывает Слово в начале, дабы лучше описать сотворение, которое было совершено Словом. По этой же самой причине он назвал его Словом, тогда как мог также назвать его светом, жизнью или чем-то еще, что и было сделано позже; Моисей же говорил именно о Слове. Итак, не иметь начала и быть в начале – то же самое, что существовать до начала.

Однако если Слово было в начале, а не до начала, то у него, очевидно, должно было быть какое-то начало, чтобы существовать до начала; но тогда начало было бы до начала, что оказалось бы противоречием. Это все равно, что сказать, что начало не было началом. Посему автор сформулировал сие весьма искусно: «В начале было Слово», – и, тем самым, показал, что у Слова не было начала, и, следовательно, оно существовало вечно, до начала мира.

«И Слово было у Бога».

21. Где же ещё оно должно было быть? Вне Бога не было ничего. Моисей сказал то же, написав: «И сказал Бог: да будет свет». Когда Бог говорит, Слово, безусловно, пребывает с Ним. Вместе с тем автор здесь явственно разграничивает две Личности, так что Слово представляет собой другую Личность, отличную от Бога, у Которого оно было. Сей фрагмент из Евангелия от Иоанна исключает то толкование, будто Бог был один, поскольку сказано, что нечто было с Богом, а именно, Слово. Если бы Он был один, зачем бы автору говорить: «Слово было у Бога?». Иметь что-то у Себя значит не быть одному.

Не следует забывать, что евангелист особо подчеркивал предлог «у». Он повторял его и явственно указывал на различие между двумя Личностями, дабы оказать противодействие естественному разуму и еретикам будущего. Ибо хотя естественный разум может понять сие так, будто существует только один Бог, и многие фрагменты Писания действительно подтверждают сие, да и более того, это – несомненная истина, тем не менее, Писание так же однозначно опровергает ту мысль, будто сей Бог есть одна Личность.

22. Так появилась ересь Савеллия, который утверждал: Отец, Сын и Святой Дух суть одна Личность. Также Арий, хотя и признавал, что Слово было у Бога, тем не менее, отрицал, что оно было истинным Богом. Первый учил, что Бог слишком прост; второй – что Он слишком сложен. Первый смешивал Личности Божества; второй разделял природы. Истинная христианская вера, впрочем, придерживается золотой середины; она учит и исповедует отдельных друг от друга Личностей и нераздельную их природу. Отец – другая Личность по отношению к Сыну, однако Он не другой Бог. Естественный разум не в силах уразуметь сей истины; она постигается только верою. Естественный разум порождает только заблуждение и ересь; вера же учит и блюдет только истину, ибо прилепляется к Писанию, которое не лжет и не вводит в заблуждение.

«И Бог был Слово». (В немецком переводе Библии дан именно такой порядок слов, и далее Лютер основывает на нем свое толкование. – Прим. ред.)

23. Поскольку существует только один Бог, следовательно, Сам Бог и является Словом, которое было в начале, прежде сотворения мира. Некоторые меняют порядок слов в данном предложении так: «И Слово было Бог», дабы объяснить, что Слово не только было у Бога и является иной Личностью, но и что оно по своей природе является единым истинным Богом с Богом-Отцом. Однако мы оставим порядок слов таким, каким он дан в тексте: и Бог был Слово. Таково и значение данного предложения: не существует иного Бога, кроме единого истинного Бога, и сей Бог по самой Своей сущности должен быть Словом, о котором говорил евангелист. И в Божественной природе нет ничего, чего нет в Слове. Отсюда ясно следует, что сие Слово является истинным Богом, так что истина не только то, что Слово есть Бог, но и то, что Бог есть Слово.

24. Очевидно, насколько сей фрагмент противостоит Арию, который учил, будто Слово не есть Бог, настолько же он, как кажется, соглашается с Савеллием. Ибо он звучит так, будто бы Божественные Личности были смешаны между собой, и посему аннулирует или отменяет вышеупомянутый фрагмент, разделяющий Личностей, а именно: Слово было у Бога.

Евангелист, впрочем, намеренно формулирует свою мысль так, чтобы заградить уста всем еретикам. Здесь он опровергает домыслы Ария и приписывает Слову истинную природу Божества, говоря: «И Бог был Слово». Тем самым он как бы говорит: я не просто утверждаю, что Слово есть Бог, что можно было бы понять так, будто Божество только приписывается Ему, но не является Его истинной сущностью, – как утверждаешь ты, Арий, но говорю: «И Бог был Слово», что можно понять только так, что Тот, Кого всякий называет Богом и почитает таковым, является Словом.

Кроме того, дабы Савеллий и человеческий разум не думали, что я на их стороне, что я смешиваю Божественные Личности и отрицаю всё, сказанное мной по этому пункту, я повторяю свою мысль и снова говорю:

«Оно было в начале у Бога».

25. Слово было у Бога, у Бога, и, тем не менее, Бог был Словом. Так, евангелист доказывает, что оба утверждения истинны: Бог есть Слово и Слово у Бога: одна Божественная природа, но не одна Личность. Каждая Личность является Богом целиком и полностью, как в начале мира, так и в вечности. На сих фрагментах основана наша вера; за них она держится изо всех сил. Ибо сие совершенно непостижимо для человеческого ума, что существует три Личности, и каждая из них является единым совершенным и истинным Богом, но, тем не менее, не существует трёх Богов, но лишь один.

26. В связи с этим схоласты выдвинули множество доводов «за» и «против», уснащённых бесчисленными тонкостями, дабы сделать сие учение умопостигаемым. Однако если вы не желаете запутаться в сетях врага, то пренебрегайте их хитроумными суждениями, гордыней и тонкими различиями, а, напротив, неукоснительно держитесь сих Божественных слов. Стойте на них, пребывайте в них, как заяц прячется в скалистых ущельях. Если вы выйдете из своего убежища и снизойдете до человеческих басен, враг обязательно уведет вас с пути и одолеет вас, так что вы, в конце концов, не будете знать, где разум, где вера, где Бог, и даже где вы сами.

27. Верьте мне, как тому, кто испытал сие и испробовал на опыте, тому, кто не говорит пустых слов; Писание дано нам не напрасно. Если бы разум мог держаться правильного пути, Бог не даровал бы нам Писание. Взять, например, Ария и Савеллия. Если бы они прилепились к Писанию и отвергли разум, то не породили бы столько бедствий в Церкви. Наши схоласты также могли бы быть христианами, если бы перестали гоняться за своими тонкостями и прилепились к Писанию.

«Все чрез Него начало быть».

28. Разве недостаточно ясно звучат сии слова? Удивительно ли то, что упрямые люди отвергают всяческие попытки указать им на их заблуждение, как бы ясно и настоятельно истина им ни излагалась, если ариане смогли обойти сей ясный и недвусмысленный текст, говоря: «Всё было сотворено через Слово, но Слово было сотворено прежде, после чего было сотворено всё остальное? И это вопреки однозначному утверждению: «Всё чрез Него начало быть». Нет никакого сомнения, что оно не было сотворено, и его нельзя включать в число сотворенных вещей. Ибо тот, кто упоминает всё, не исключает ничего, как пояснял и Св. Павел относительно Псалма 8:7, говоря в Послании к Евреям 2:8: «Все покорил под ноги его. Когда же покорил ему все, то не оставил ничего непокоренным ему». Также в 1-м Послании к Коринфянам 15:27 сказано: «Потому что все покорил под ноги Его. Когда же сказано, что Ему все покорено, то ясно, что кроме Того, Который покорил Ему все».

Аналогичным образом, слова «Всё чрез Него начало быть» несомненно должны исключать Того, Кем всё было сотворено, и без Кого ничто не начало быть, что начало быть. Сей фрагмент также основан на первой главе Бытия (1:7), где упомянуто всё, что Бог сотворил, и в каждом случае сказано: «И сказал Бог. И стало так». Таким образом показано, что всё было сотворено Словом. Однако Св. Иоанн не остановился на этом и пояснил свою мысль ещё более подробно, сказав:

«И без Него ничто не начало быть, что начало быть».

29. Коль скоро ничто не начало быть без Него, то, разумеется, Он Сам не был сотворен, ибо без Него ничто не начало быть. Соответственно, заблуждение Ария не должно было привлечь к себе никакого внимания, однако же, привлекло. Нет никакой нужды комментировать и объяснять то, что Слово есть Бог и истинный Творец всякой твари, ибо без Него ничто не начало быть, из того, что начало быть.

30. Некоторые подвергали сомнению порядок слов в данном тексте; слова «что начало быть» они объединяют со следующими словами, в результате чего получается утверждение: «Что начало быть, было в Нём жизнь». Такого мнения придерживался Св. Августин. Однако сии слова по самой своей сущности относятся к предыдущим словам, как я их прочитал, а именно: «И без Него ничто не начало быть, что начало быть». Автор имел сказать, что ничто из сотворенного не было сотворено без Него, с тем, чтобы яснее выразить ту мысль, что всё было сотворено чрез Него, Сам же Он не был сотворен. Короче говоря, евангелист твёрдо стоит на том, что Слово является истинным Богом, впрочем, не само по себе, но от Отца. Посему-то мы и говорим: Мир сотворен чрез Него, Он же единородный от Отца.

II. ВТОРОЙ ПОЧЕТНЫЙ ТИТУЛ И АТРИБУТ ХРИСТА: В НЁМ БЫЛА ЖИЗНЬ.

31. По данному фрагменту существует немало теорий, и его часто понимают весьма сложно и относят к двойственному существованию творения. В этом преуспели философы-платоники. Они утверждают, будто всё творение имеет свое бытие, прежде всего, согласно своей собственной природе, как оно и было создано. Во-вторых, всё творение имеет свое бытие в Божественном Промысле от века – Бог Сам в Себе решил сотворить сей мир. Посему, как Он живет, так и всё творение живет в Нём; и сие творческое существование в Боге, говорят они, более благородно, чем существование согласно своей собственной природе. Ибо в Боге живут даже те вещи, которые сами по себе не являются одушевленными, такие, как камни, земля, вода и тому подобное.

Посему Святой Августин говорил, что сие Слово есть образ всего творения; оно подобно спальне, увешанной образами, которые называются Идеями (по-гречески образами), соответственно которым были созданы все сотворенные вещи, каждая – соответственно своему конкретному образу. Об этих вещах Иоанн сказал: «в Нём была жизнь». Затем они соединяют сии слова с предыдущими следующим образом: «Что начало быть, было в Нём жизнь», то есть всё, что когда-либо было сотворено, прежде своего сотворения, имело жизнь в Нём.

32. Впрочем, это чересчур надуманное толкование данного фрагмента. Ибо Иоанн говорил весьма просто и ясно и не намеревался вовлекать нас в подобные изощренные и тонкие размышления. Я не припомню, чтобы Писание где-либо говорило о творении подобным образом. Писание воистину говорит, что всё было предузнано, предызбрано и даже подготовлено и живо в очах Божиих от века, как если бы творение уже имело место, как и Христос говорил об Аврааме, Исааке и Иакове в Евангелии от Луки 20:38: «Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы». Однако нигде мы не видим, чтобы, согласно Писанию, творение было живо в Боге в таком смысле.

33. Сей фрагмент также подразумевает нечто большее, чем жизнь творения, которая была в Боге прежде сотворения мира. Здесь сказано самым простым языком, что Бог есть источник и причина всей жизни, что всё живое живет Им, чрез Него и в Нём; что кроме Него жизни не существует, как Он и Сам сказал в Евангелии от Иоанна 14:6: «Я есмь путь и истина и жизнь». Также Евангелие от Иоанна 11:25 гласит: «Я есмь воскресение и жизнь». Соответственно, Иоанн назвал Христа в 1-м Послании Иоанна 1:1: «Словом жизни», говоря конкретно о той жизни, которую человек получает от Бога, то есть о вечной жизни. Ради этой самой жизни Иоанн и замыслил написать свое Евангелие.

34. Сие также очевидно из контекста. Ибо автор сам истолковал жизнь, о которой сказано в словах: «И жизнь была свет человеков». Этими словами он, вне всякого сомнения, показал, что здесь имеются в виду жизнь и свет, которые Христос дает человеку в Самом Себе. По этой самой причине Иоанн также упомянул Иоанна Крестителя в качестве свидетеля о сем свете. Посему ясно, как Иоанн проповедовал Христа – не в возвышенных фразах, как какую-нибудь басню; простым и ясным языком он учил о том, как Христос является светом и жизнью всех человеков ради их спасения.

35. Посему стоит помнить, что Иоанн написал свое Евангелие, как говорят нам историки, вследствие того, что в его дни появился еретик Керинф, учивший, будто Христа не существовало до матери Его Марии. Таким образом, он делал из Него простого человека, смертного. В противовес сему еретику Иоанн начал свое Евангелие возвышенным тоном и сохранил сей тон до самого конца, дабы в каждой букве возвестить Божество Христово – в отличие от других евангелистов. Он намеренно описал Христа поступающим весьма странно по отношению к Своей матери; фраза: «Что Мне и Тебе, Жено?» была сказана Им в Евангелии от Иоанна 2:4. Разве это не было странным, грубым словом по отношению к матери? Также в Евангелии от Иоанна 19:26 сказано: «Жено! се, сын Твой». Всё сие сделано им с той целью, чтобы представить Христа истинным Богом в противовес Керинфу; он сформулировал всё сие так, чтобы ответить на вызов не только Керинфа, но и Ария, Савеллия и всех прочих еретиков.

36. Мы читаем также, что сей же благочестивый Иоанн как-то увидел Керинфа в купальне и сказал своим ученикам: «Бежим скорее, дабы не быть уничтоженными с сим человеком». После того, как Иоанн вышел вон, купальня, согласно свидетельствам, рухнула, и сей враг истины был погребен под ее руинами. Итак, евангелист направлял все свои слова против заблуждения Коринфа, говоря: Христос был не только прежде Своей матери, но более того, Он был в самом начале тем Словом, о котором писал Моисей, повествуя о начале, и всё было сотворено Им, и Он был у Бога, и Слово было Бог, и оно было в начале у Бога. Сими словами он поразил Керинфа как громом и молнией.

37. Итак, мы полагаем, что данным фрагментом евангелист подразумевал следующее: тот, кто не признает Христа истинным Богом и не верует в Него, как в истинного Бога, каким я его описал, а именно, что Он был Словом с самого начала и был у Бога, и что всё чрез Него начало быть, но тщится соделать Его исключительно тленным существом, пришедшим после Его матери, как учит Керинф, того постигнет вечная кара, и он не может достичь вечной жизни, ибо без сего Слова и Сына Божия нет жизни. В Нём одном есть жизнь. Человек Иисус Христос, без Бога и отдельно от Него, был бы бесполезен, как Он и Сам сказал в Евангелии от Иоанна 6:55,63: «Плоть не пользует нимало. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие».

Но почему, если плоть не пользует нимало, плоть Моя истинно есть пища? Очевидный ответ: потому, что Я – не только плоть и не просто человек, но еще и Сын Божий. Моя плоть истинно есть пища, не потому, что это плоть, но потому, что это Моя плоть. Это всё равно, что сказать: кто верует, что Я, будучи человеком и имея плоть и кровь, как и все прочие люди, являюсь Сыном Божиим и Богом, находит во Мне истинную пищу и будет жив. А кто верует, что Я – только человек, тот не получает никакой пользы от плоти, ибо для Него это не Моя плоть, не плоть Бога.

Он также сказал: «Ибо если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших» (Ин. 8:24). Также: «Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете». В этом и заключается смысл следующего фрагмента: «В Нём была жизнь». Слово Божие, которое было в начале, которое Само есть Бог, должно быть нашей жизнью, пищей, светом и спасением. Посему мы не можем приписывать человеческой природе Христа животворящую силу; жизнь содержится в Слове, которое пребывает во плоти и животворит нас сей плотью.

38. Сие истолкование просто и полезно. Так, Св. Павел обыкновенно называл учение Евангелия «doctrina pietatis», учением о благочестии – учением, преисполняющим человека благодатью. Однако другое истолкование, которое есть также у язычников, а именно, что всё сотворенное живет в Боге, воистину производит изощренных спорщиков, а также является туманным и невразумительным. Оно ничего не учит о благодати и не исполняет человека благодатью. Посему Писание называет его «пустым».

Как мы истолковываем слова Христовы: «Я есмь жизнь», так же мы должны истолковывать и сии слова и не философствовать о жизни твари в Боге, но, напротив, помышлять о том, как Бог живет в нас и делает нас причастниками Его жизни, дабы мы жили чрез Него, Им и в Нём. Ибо невозможно отрицать, что благодаря Ему существует естественная, природная жизнь, которую имеют от Бога и язычники, как говорил Св. Павел: «Ибо мы Им живем и движемся и существуем» (Деян. 17:28).

39. Воистину природная жизнь – часть вечной жизни, ее начало. Однако из-за смерти она имеет конец, поскольку не признает и не почитает Того, от Кого она изошла. Грех прерывает эту жизнь, и она должна навеки погибнуть. С другой стороны, те, кто верует в Бога и признают Того, в Ком они имеют свою жизнь, не умрут вовек, но сия природная жизнь перетечет в вечную жизнь, и они вовек не вкусят смерти, как говорил Иоанн (Ин. 8:51): «Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек». Также (Ин. 11:25): «Верующий в Меня, если и умрет, оживет». Эти и подобные им фрагменты понимаются нами правильно, когда мы научаемся, как правильно относиться к Христу, – что Он уничтожил смерть и принес нам жизнь.

40. Но когда евангелист говорит: «В Нём была жизнь», а не: «В Нём есть жизнь», как бы говоря о прошлом, сии слова должно понимать как относящиеся ко времени прежде сотворения мира, или ко времени сотворения, ибо он не сказал: «В начале жизнь была в Нём», как он только что сказал о Слове, которое было в начале у Бога, но эти слова гласят о земном мире, когда Слово Божие явилось людям и пребывало среди них, ибо целью евангелиста было написать о Христе и Его жизни, в которой Он совершил всё необходимое для нашей жизни. Подобным же образом он говорил о Иоанне Крестителе: «Был человек, посланный от Бога»; также: «Он не был свет…». Таким же образом далее сказано о Слове: «И Слово стало плотию, и обитало с нами», «В мире был», «Пришел к своим, и свои Его не приняли»... Также Христос говорил об Иоанне Крестителе: «Он был светильник, горящий и светящий» (Ин. 5:35).

41. Так и здесь сказано: «В Нём была жизнь», и Сам Христос говорил о Себе: «Доколе Я в мире, Я свет миру» (Ин. 9:5). Слова евангелиста, таким образом, просто относятся к земному жительству Христа. Как я уже сказал в начале, сие Евангелие не такое уж сложное, как некоторым кажется; его сделали сложным, ища в нём великих, таинственных и грандиозных вещей. Евангелист же писал его для обыкновенных христиан и сделал свои слова совершенно понятными. Ибо всякий, кто отвергнет жизнь и пребывание Христа на земле и попытается отыскать Его в каком-то другом виде, таким, каким Он ныне восседает на небесах, тот непременно потерпит неудачу. Человек должен искать Его таким, каким Он был и каким Он ходил по земле, и только тогда он найдет жизнь. Именно здесь Христос сделался нашей жизнью, светом и спасением; здесь произошли те вещи, в которые мы должны веровать о Нём. Воистину, верно и истинно слово: «В Нём была жизнь», – не в том смысле, впрочем, что сейчас Он не является нашей жизнью, но в том смысле, что ныне Он не делает того, что делал тогда.

42. То, что смысл именно таков, можно увидеть из слов текста, гласящих: «Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн. Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него». Совершенно ясно то, что Иоанн пришел исключительно для того, чтобы нести свидетельство о Христе; он ничего не говорил о жизни творения в Боге в поддержку вышеупомянутого философского толкования. Всё его учение и проповедь были сосредоточены на земной жизни Христа, посредством которой Он стал Жизнью и Светом человеков. Однако пойдем дальше.

III. ТРЕТИЙ ПОЧЕТНЫЙ ТИТУЛ И АТРИБУТ ХРИСТА: ОН БЫЛ СВЕТОМ

А. Христос был свет человеков.

«В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков».

43. Как слово «жизнь» было истолковано некоторыми превратно, вопреки смыслу, который вкладывал в сей фрагмент евангелист, так же произошло и со словом «свет». По сей день существует немало безумных теорий в отношении того, как Слово Божие в его Божественной сущности могло быть светом, естественно сияющим и постоянно просвещающим умы людей, даже язычников. Как результат, на основании данного фрагмента Писания был сделан большой упор на свет разума.

44. Всё это человеческие, платонические и философские мысли, которые уводят нас от Христа в самих себя; евангелист же хочет отвратить нас от самих себя и обратить ко Христу. Ибо он не говорил о Божественном, всемогущем и вечном Слове Божием иначе, как о плоти и крови, которые ходили по земле. Он не желал, чтобы мы рассеивали свои мысли посреди тварных существ, искали Бога, стремились к Нему и помышляли о Нём так, как это делают философы-платоники. Напротив, он желал отвратить нас от сих малопонятных и высокопарных мыслей и соединить нас всех во Христе.

Вот что хотел сказать евангелист: «Зачем вы пускаетесь в столь глубокие изыскания и ищете Его так далеко? Смотрите, все благословения есть в Человеке Христе. Всё сотворено Им; в Нём жизнь, и Он есть то самое Слово, чрез которое всё было сотворено. Пребудьте в Нём, и вы найдете всё, что нужно; Он есть Свет и Жизнь всех человеков. Всякий, кто направляет нас в другую сторону, обманщик. Он принес Себя в жертву, будучи плотью и кровью, и Его надлежит искать и находить именно там. Последуйте свидетельству Иоанна Крестителя; он не покажет вам иной жизни и иного света, кроме Сего Человека, который и есть Сам Бог. Посему сей свет, несомненно, означает истинный свет благодати во Христе – не естественный свет, который есть даже у грешников, иудеев, язычников и бесов, которые суть злейшие враги света».

45. Впрочем, пусть никто не обвиняет меня в том, что я учу иначе, чем Св. Августин, согласно истолкованию которого сей текст говорит о естественном свете. Я не отвергаю сего истолкования, и мне хорошо известно, что свет разума во всей его полноте возгорается от Божественного света. И как я уже говорил о естественной жизни, что она берет свое начало в истинной жизни и является ее частью, когда достигает правильного знания, так же и свет разума берет свое начало в истинном свете и является его частью, когда признает и почитает Того, Кем Он зажжен.

Однако он не делает этого сам по себе, но остается отдельным и самостоятельным, становится извращенным и извращает всякую вещь; посему его надлежит угасить, он должен погаснуть. Свет благодати, однако, не уничтожает естественного света. Естественному разуму вполне понятно, что два плюс три равно пять. Ему также ясно, что добро надлежит поощрять, а от зла следует уклоняться. Таким образом, свет благодати не гасит естественного света, но последний, без помощи извне, неспособен различать добро и зло. Естественный разум подобен человеку, желающему идти в Рим, когда Рим у него за спиной; он отлично знает, что всякий, желающий идти в Рим, должен идти правильным путём, но не знает, какой путь правильный. Так и естественный разум не избирает правильного пути к Богу; он не знает этого пути и не может найти его, хотя ему хорошо известно, что он должен идти правильным путем. Так, разум неизменно предпочитает зло добру, чего он не никогда не сделал бы, если бы всецело осознал и ясно увидел, что следует избирать только добро.

46. Однако сие истолкование здесь совершенно не к месту, поскольку здесь возвещается только о свете благодати. Св. Августин был только человеком, и мы не обязаны принимать его толкование, ибо сей текст ясно показывает, что евангелист говорил о свете, о котором свидетельствовал Иоанн Креститель. И сей свет воистину есть свет благодати, Сам Христос.

47. Коль скоро представилась такая возможность, мы подробнее опишем сей лукавый естественный свет, который сеет столько бедствий и несчастий. Сей естественный свет подобен всем прочим членам человеческого тела и его естественным способностям. Кто сомневается в том, что человек со всеми своими способностями был сотворен вечным Словом Божиим, подобно все прочим тварям, и является творением Божиим? Но, тем не менее, в нём нет ничего доброго, как говорил Моисей в Бытии 6:5: «Все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время».

48. Хотя плоть была сотворена Богом, она во всякое время больше расположена к пороку, чем к непорочности. Хотя сердце было сотворено Богом, оно естественным образом несклонно ни к смирению, ни к любви к ближнему, но к гордыне и себялюбию, и действует соответственно своей наклонности, если только его не обуздать силой. Так же и естественный свет; хотя он естественным образом столь светел, что знает о том, что надлежит творить только добро, тем не менее, он столь порочен, что никогда не уверен, что есть добро. Он зовет добром всё, что приносит ему удовольствие, увлекается этим и делает только то, что сам считает добром. Значит, он неизменно творит зло вместо добра.

49. Сие мы докажем на примере. Разум отлично знает, что мы должны быть благочестивыми и служить Богу; он знает, как об этом говорить и думает, будто он легко может покорить весь мир. Очень хорошо, всё это превосходно и прекрасно звучит, но когда доходит до дела и разуму необходимо указать на то, каким образом мы должны быть благочестивыми и служить Богу, он не знает ровным счётом ничего, он полуслеп и говорит лишь то, что мы должны поститься, молиться, петь и творить дела Закона. Он продолжает забавляться делами Закона и, в конце концов, заходит так далеко, что воображает, будто человек служит Богу тем, что воздвигает церкви, звонит в колокола, кадит фимиам, вопиет, поет, носит капюшон, бреет голову, жжет свечи и делает прочую подобную чепуху, которой нынешний мир преисполнен сверх меры. Разум продолжает пребывать в столь чудовищно слепом заблуждении, несмотря на то, что в мире светит ярчайший свет, повелевающий нам быть благочестивыми и служить Богу.

50. Когда же Христос, свет благодати, является нам и учит быть благочестивыми и служить Богу, он не гасит сей естественный свет, но лишь ниспровергает способ и образ достижения благочестия и служения Богу согласно учению разума. Он говорит: чтобы стать благочестивым, не нужно делать дела; дела бесполезны без веры.

51. Затем начинается сражение. Разум восстает против благодати и вопиет против сего света, обвиняя его в запрещении добрых дел; он протестует против того, что ему не дают следовать своим путем в обретении благочестия и всячески отвергают. Он неистовствует против благочестия и служения Богу и выставляет свет благодати безумием, нет, даже заблуждением и ересью и настаивает на том, что сей свет должен быть упразднен. Такова добродетельность естественного света – он восстает против истинного света и во всякое время хвалится благочестием, благочестием и неизменно вопиет: «Добрые дела!» «Добрые дела!» Впрочем, он отказывается научиться истинному благочестию и добрым делам; он упрямо настаивает на том, что его путь правильный и благой.

52. Вот источник и начало всякого идолопоклонства, всякой ереси, всякого лицемерия и всякого заблуждения, о котором возвещали все пророки, из-за которого они были умерщвляемы, и против которого свидетельствует всё Писание.

И всё сие проистекает из ожесточенной, непокорной гордыни и лукавства естественного разума, который уверен в себе и надменен, ибо знает, что мы должны быть благочестивы и служить Богу. Впрочем, он не потерпит истинного учителя, который научил бы его верному пути. Он не стал бы его слушать, ибо думает, что знает достаточно и сам определит, что есть благочестие и служение Богу, и как их достичь. По этой причине Божественная истина не может и не должна покоряться разуму, ибо сие было бы величайшей ошибкой и противоречило бы славе и чести Божией. Именно так вспыхивают споры и приходят скорби.

53. Посему мне кажется, совершенно очевидным, что Иоанн говорил здесь не об этом лживом свете; он не говорил и о ярком естественном свете, который верно провозглашает, что мы должны быть благочестивыми, ибо сей свет уже здесь, и Христос пришел вовсе не для того, чтобы его принести. Напротив, Он пришел для того, чтобы приглушить и погасить сию слепую и дерзкую гордыню и возвести на ее место свет благодати, то есть веру. И сие также засвидетельствовано в сих словах: «И жизнь была свет человеков». Если она – свет человеков, следовательно, это иной свет, чем тот, который уже есть в человеке, поскольку человек уже имеет в себе естественный свет, и то, что просвещает человека, просвещает и естественный свет в человеке, принося иной свет, который превосходит свет в человеке.

Кроме того, Иоанн не сказал, что это свет неразумных тварей, но свет человека, который является разумным существом. Ибо нет ни одного человека, в котором не было бы света естественного разума, ибо только по этой причине он и назван человеком, и достоин им называться. Если бы евангелист желал, чтобы мы поняли его слова в отношении света естественного разума, он сказал бы: «Жизнь была свет тьмы», как сказал Моисей в Бытии 1:2: «И тьма над бездною». Посему сей свет должен быть светом, явленным Христом на земле.

54. Обратите внимание также на порядок слов. Иоанн говорит сначала о Жизни, а затем о Свете. Он не сказал: «И свет был жизнью человеков», но напротив: «И жизнь была свет человеков» по той причине, что во Христе пребывает реальность и истина, в отличие от людей, в которых есть только вид оных. Св. Лука описывал внешнюю жизнь Христа так (Лк. 24:19): «Он… был пророк, сильный в деле и слове». Также Деяния 1:1: «Иисус делал и чему учил от начала». Здесь дело предшествует учению, ибо где есть только учение без дела, там лицемерие. Так, Иоанн сказал об Иоанне Крестителе: «Он был светильник, горящий и светящий», ибо просто светить, но не гореть есть обман. Посему, дабы здесь Христос был признан истинным и совершенным светом, Иоанн сказал, что всё имело в Нём жизнь, и эта самая жизнь затем стала светом человеков.

55. Следовательно, человек не имеет иного света, кроме Христа, Сына Божия во плоти. Кто верует, что Христос есть истинный Бог, и что в Нём есть жизнь, будет просвещен и воскрешен сей жизнью. Свет поддержит его, дабы он мог пребывать там, где пребывает Христос. Поскольку Бог имеет вечную жизнь, этот свет также является вечной жизнью, и как сия жизнь не может умереть, так и сей свет никогда не будет потушен, и вера не может погибнуть.

56. Мы также можем особо отметить тот факт, что евангелист приписывал жизнь Христу не как Человеку, а как предвечному Слову, ибо сказано: «В Нём», то есть в Слове, «была жизнь». Хотя Христос умер во плоти, как Человек, тем не менее, Он всегда был жив, ибо жизнь не могла и не может умереть. Соответственно, смерть была побеждена и поглощена жизнью настолько, что Его человеческая природа вскоре также вернулась к жизни.

И эта жизнь была свет человеков, ибо кто признает жизнь во Христе и верует в неё, тот воистину проходит сквозь смерть и не умирает вовек, о чем уже было сказано. Ибо свет жизни защищает его, так что смерть не может ему повредить. Хотя тело должно умереть и разложиться, душа не вкусит оной смерти, потому что существует в сем свете и через сей свет, всецело преисполненный жизнм Христовой. Впрочем, тот, кто не верует в сие, пребывает во тьме и в смерти; и хотя его тело всё еще с ним, так же, как оно останется с ним навеки в Судный День, тем не менее, его душа вкусит смерть и пребудет в вечной погибели.

57. Из этого понятно, как велик тот ущерб, который мог бы причинить Керинф, и который причиняют все, кто веруют и учат так, будто Христос является только человеком, но не истинным Богом. Ибо Его человечество не принесло бы нам никакой пользы, если в Нём не было Божества. С другой стороны, Бог не может быть найден иначе, как в Его человечестве, которое Он вознес как знамя для народов, сбирая рассеянных Иудеев от четырех концов земли (Ис. 11,12).

58. Итак, если вы будете веровать, что во Христе есть такая жизнь, которая не прекращается даже в смерти, и которая победила смерть, то сей свет воистину осияет вас и останется в вас светом и жизнью, даже когда вы умрете. Следовательно, эти Жизнь и Свет не могут быть тварными, ибо никакая тварь не может победить смерть, как в себе, так и в других. Смотрите, как просто и уместно сие истолкование света, и насколько лучше это для нашего спасения. Но как же далеки от него те, кто желает видеть в этом свете только естественный свет разума. Ибо сей последний свет никого не улучшает, более того, только уводит всё дальше от Христа к твари и к лживому разуму. Мы должны войти во Христа, но не взирать на «светы», от Него исходящие; мы должны смотреть на Его свет, который есть источник всякого света. Мы должны следовать за теми ручейками, которые не уводят нас от источника, а ведут к нему.

Б. Христос был светом, во тьме светящим.

«И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».

59. Сей фрагмент также толкуется весьма высокопарно, и из него выводят, будто разум имеет свой естественный свет, как я уже отмечал, и сей свет зажжён Богом. Тем не менее, разум не может признать, понять и почувствовать Бога, истинный Свет, которым он зажжён, а посему пребывает во тьме и не созерцает Света, от которого, впрочем, он получает свое видение.

60. О, если бы сие толкование, что разум имеет свой естественный свет, было изглажено из моего сердца! О, как глубоко оно во мне укоренилось. Дело даже не в том, что оно ложно или неверно само по себе, а в том, что оно неуместно и несвоевременно в связи с данным евангельским фрагментом, и не позволит сим благословенным и утешительным словам Евангелия оставаться в простоте и чистоте их истинного смысла. Почему, однако, они не говорят подобным образом и о природной жизни? Ведь и она воистину даруется Божественной жизнью, так же, как свет разума возжигается Божественным светом.

Они вполне могли бы сказать, что жизнь животворит мертвых, а мертвые сего не понимают, коль скоро они утверждают, что свет просвещает темный разум, а разум сего не понимает. Я мог бы также сказать, что вечная воля делает нежелающих желающими, а нежелающие этого не понимают. Таким же образом мы можем говорить и обо всех прочих естественных дарах и способностях. Но как же разум и его свет дошли до подобных теорий? Сначала философы-платоники с их никчемною и бессмысленной болтовней подвели Августина к данному истолкованию. Их блеск и слава были столь заманчивы, что их даже прозвали Божественными философами. Затем Августин увлек за собой всех нас.

61. Чему еще может научить сия болтовня, кроме как тому, что разум просвещается Богом, Который Сам непостижим и является непостижимым светом? Также и жизнь дается Богом, Который есть непостижимая жизнь, да и все прочие способности человека даруются Богом, Который есть непостижимый источник силы. И поскольку Он близок к свету разума со Своей непостижимой жизнью, и к способностям со Своей непостижимой силой, как говорил Св. Павел: «Ибо мы Им живем и движемся и существуем» (Деян. 17:28). Также: «Разве Я – Бог только вблизи, говорит Господь, а не Бог и вдали? Не наполняю ли Я небо и землю?» (Иер. 23:23,24.

Так, мы только что слышали в Послании, что Бог «держит все словом силы Своей» (Ев. 1:3). Посему Он не только близок к свету разума и просвещает его – Он близок ко всякой твари; Он течет и наполняет всё живущее, сияет и действует в них и наполняет всё. Соответственно, не следует делать вывод, что Св. Иоанн говорил здесь о свете разума. Он всего лишь обращался ко всему человечеству и поведал нам о том, какой свет мы имеем во Христе, помимо естественного света.

62. Кроме того, сказать о естественном разуме, что тьма не объяла его, было бы весьма бездумным и сомнительным утверждением. Что бы это значило, как не то, что разум был просвещен и зажжен Божественным светом, однако остался во тьме и не получил никакого света? Откуда явился сей естественный свет? Где зажжен огонь, там не может быть никакой тьмы, однако от недостатка света благодати бывает тьма. Здесь, впрочем, они говорят не о свете благодати и не могут ссылаться на него или на духовную тьму. Следовательно, сказать, что свет просветил тьму, но тьма не постигла его, то есть осталась тьмой, – означает терминологическое противоречие. Это всё равно, что сказать, будто жизнь была дарована мертвому человеку, но он не постиг и не принял ее и остался мертвым.

63. Но если кто-то скажет, как я действительно слыхал, что мы не способны постигнуть Того, Кто дарует свет и жизнь, то какой ангел может постигнуть Его? Какой святой может постигнуть Того, Кто предлагает ему благодать? Воистину Бог остается сокрытым и непостижимым: сие, впрочем, не значит, как сказал здесь евангелист, что Свет не познается во тьме. Согласно его словам, смысл таков: Свет во тьме светит, но тьма остается тьмой и не просвещается. Свет светит на тьму, но тьма не просвещается, подобно тому, как солнце светит на слепых, но они не воспринимают света. Смотрите, сколько слов мне приходится тратить на то, чтобы развенчать сие чуждое и ложное толкование данного текста!

64. Таким образом, давайте прилепимся к простому значению сих слов в их неискажённом виде. Все просвещенные естественным разумом воспринимают свет, и каждый просвещен в меру своих талантов и способностей. Однако сей Свет благодати, дарованный людям помимо естественного света, светит во тьме, то есть среди людей мира сего, которые слепы и лишены благодати. И они не принимают его, более того, даже гонят его. Именно это имел в виду Христос, когда сказал (Ин. 3:19): «Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет». Смотрите, Христос был на земле, среди людей, прежде чем был публично проповедан Иоанном Крестителем, однако никто не заметил Его. Он был Жизнью и Светом человеков. Он жил и светил, однако вокруг была только тьма, и тьма не познала Его. Всё были по-мирскому слепы и окутаны тьмой. Если бы они поняли, Кто Он, они воздали бы Ему честь, как сказал Св. Павел: «Ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы» (1 Кор. 2:8).

65. Так, Христос всегда был Жизнью и Светом, даже до Своего рождения, от начала, и всегда будет Жизнью и Светом до самого конца. Во всякое время Он светит во всех культурах, в Священном Писании, через Своих святых, пророков и служителей, в Своем Слове и в делах; Он никогда не перестает светить. Однако везде, где Он пролил Свой свет, тьма только усугубилась и не постигла Его.

66. Св. Иоанн вполне мог нарочно написать сии слова в противовес последователям Керинфа, дабы они увидели ясные утверждения Писания и истину, которая осветила их; однако они не постигли своей тьмы. Так же происходит во все времена и даже поныне. Хотя Писание и объясняется слепым учителям, дабы они познали истину, они не познают её, и факт остается неизменным – свет светит во тьме, но тьма не постигла его.

67. Следует особо отметить то, что евангелист здесь засвидетельствовал о свете, что он светит, «phaenei», то есть он явен и виден очам человеческим во тьме. Однако тот, кто не получает от него ничего более, остается во тьме, так же, как солнце светит на слепого, но тот не начинает видеть лучше. Такова природа и этого света; он светит во тьме, но тьма из-за этого не становится светлее. В верующих, однако, он не только светит, но и делает их прозрачными и зрячими; он живет в них, так что воистину можно сказать: «Жизнь была свет человеков». С другой стороны, свет без жизни – это сияние тьмы; посему для неверующих свет бесполезен, ибо как бы ясно истина ни представлялась и ни излагалась им, они всё равно остаются во тьме.

68. Следовательно, давайте уразумеем все сии речения евангелиста как обычные атрибуты и титулы Христовы, которые автор пожелал возвестить Церкви в качестве пролога и введения к тому, что он намеревался написать о Христе в своем Евангелии, а именно, что Он есть истинный Бог и истинный Человек, чрез которого всё начало быть, и который был дан роду человеческому как Жизнь и Свет, хотя лишь немногие из тех, кому Он был явлен, приняли Его.

Это всё, в чём состоит наш евангельский урок, и больше в нём нет ничего. Так же и Св. Павел составил пролог и введение к своему Посланию к Римлянам (Рим. 1:1). Теперь давайте перейдём непосредственно к началу Евангелия:

В. Христос был Светом, о котором свидетельствовал Иоанн.

«Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн».

69. Св. Марк и Св. Лука также начинают свои Евангелия с Иоанна Крестителя; и это действительно необходимо, как сказал Сам Христос: «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется» (Мф. 11:12). Св. Петр говорил, что Иисус начал служение после крещения Иоаннова, который призвал и посвятил Его на служение (Деян. 1:22). Св. Иоанн Креститель сам свидетельствовал: «Я видел Духа, сходящего с неба, как голубя» (Ин. 1:32), и он слышал глас Отца, глаголющий: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3:17). Затем Христос стал учителем, и началось его публичное служение; и только потом началось Евангелие Христово. Ибо никто, кроме Самого Христа, не мог начать великой, благословенной и утешительной миссии Слова. Для этой самой цели должен был прежде придти Иоанн и подготовить народ к Его проповеди, дабы они приняли Жизнь и Свет.

70. Ибо, как мы уже слышали, Христос есть Свет, повсюду светящий во тьме, однако тьма не понимает Его. Он явился иудеям особым образом, во плоти, в Своем человечестве, однако не был узнан ими. Посему его предтеча, Иоанн, пришел с единственной целью проповедовать Его, дабы Он был признан и принят. Посему сей фрагмент вполне согласуется с предыдущим. Поскольку Христос, сияющий Свет, не был узнан, Иоанн явился для того, чтобы открыть людям глаза и засвидетельствовать о присносущем сияющем свете, который впоследствии надлежало принять, услышать и признать без свидетельства Иоаннова.

71. Я полагаю, что мы сейчас постигли самую сложную и самую важную часть сего Евангелия. Ибо то, что будет сказано далее, – весьма просто и совпадает с тем, как другие евангелисты пишут об Иоанне и о Христе. Хотя я говорил, что сия часть сама по себе несложна, тем не менее, она нарочно усложняется естественными, человеческими толкованиями. Фрагмент, безусловно, становится сложным, когда слово лишается своего обычного значения, и ему придается иное, чуждое значение. Кто не пожелал бы узнать, что есть человек, и не вообразил бы себе множество причудливых вещей, если бы ему сказали, что человек есть нечто иное, чем о нём принято думать во всем мире? Вот что случилось здесь с ясными и простыми словами евангелиста.

72. Вместе с тем Иоанну присущ весьма самобытный стиль, поскольку он неизменно – ввиду ереси Керинфа – направляет свидетельство Крестителя на Божественность Христа, чего не делали прочие евангелисты, которые только ссылались на Христа, не подчеркивая Его Божественность. Здесь, впрочем, он говорит, что Иоанн явился, чтобы засвидетельствовать о Свете и возвестить Христа как Жизнь, Свет и Бога, о чем мы услышим далее.

73. Следовательно, то, что было сказано об Иоанне Крестителе на Рождественский пост, необходимо уразуметь и здесь, а именно, что подобно тому, как он пришел до Христа и направил людей к Христу, так же устное слово Евангелия состоит в том, чтобы просто проповедовать и направлять людей к Христу. Оно было предназначено Богом исключительно для этой цели, так же, как Иоанн был послан Богом. Мы также слышали, что Иоанн был гласом вопиющего в пустыне, что символизирует Его служение устного возвещения Евангелия. Поскольку тьма была неспособна постигнуть Свет без внешней помощи, хотя свет уже светил, Иоанн должен был явить его и засвидетельствовать о нём. И даже сейчас естественный разум не способен уразуметь Свет своими силами, хотя Свет сияет во всём мире – он должен быть явлен и возвещен устным словом Евангелия.

74. Теперь мы видим, что сей Свет приходит к нам через Евангелие, а не из дальних стран; нам не нужно пускаться в долгие странствования, чтобы обрести его; он весьма близок к нам и сияет в наших сердцах. Нужно только, чтобы сей свет был явлен и проповедан. Тот, кто ныне слышит проповедь о нём и верует, находит его в своем сердце, ибо как вера присутствует только в сердце, так же и сей свет пребывает только в вере. Посему я говорю, что он близок, у дверей и внутри нас, однако сами по себе мы не можем постигнуть его; он должен быть прежде проповедан и принят верой. Именно это и имел в виду Св. Павел, когда сказал, ссылаясь на Второзаконие 30:11-14: «Не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо? то есть Христа свести. Или кто сойдет в бездну? то есть Христа из мертвых возвести. Но что говорит Писание? Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем, то есть слово веры, которое проповедуем» (Рим. 10:6-8). Сей есть свет, светящий во тьме, но он остается неузнанным, доколе не придут Иоанн и Евангелие, дабы явить его. И тогда человек просвещается им и постигает его; тем не менее, сей свет не изменяет ни времена, ни место, ни людей, ни возраст, но только сердце.

75. Кроме того, как Иоанн не пришел самозванцем, но был послан Богом, так и Евангелие и любая проповедь сего Света не может придти сама по себе или от человеческого разума. Она должна быть назначена к тому Богом. Посему евангелист здесь отбрасывает в сторону все человеческие учения, ибо то, чему учит человек, никогда не явит Христа, истинный Свет, но только воспрепятствует Ему. Однако если что-то являет Христа, то сие воистину исходит от Бога и не является человеческой выдумкой. По этой причине евангелист упомянул имя проповедника, говоря: «Имя ему Иоанн». По-еврейски Иоанн означает «благодать» или «благоволение», это является символом того, что сия проповедь или весть была дана нам не за какие-то заслуги с нашей стороны. Она была дарована нам исключительно по Божией благодати и милости, и сама, в свою очередь, дарует нам благодать и милость Божию. Так, Св. Павел говорит: «И как проповедывать, если не будут посланы?» (Рим. 10:15).

76. Из всего этого мы узнаём, что евангелист говорит о Христе так, чтобы мы признали Его Богом. Ибо если Он есть свет, который повсюду разливается и светит во тьме, и если необходимо лишь явить его чрез Слово и принять в сердце верой, то Он безусловно является Богом. Ни одна тварь не способна быть близко ко всем и во всяком месте одновременно и светить во всех сердцах. Но вместе с тем Свет является Богом таким образом, чтобы при этом оставаться Человеком; Его надлежит проповедать в человеке и человеком.
Далее следуют слова:

«Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него».

77. Из того, что было сказано, понятно, что Евангелие провозглашает только сей Свет, Человека Христа, и делает тьму способной постигнуть его; впрочем, не разумом и не чувством, а верой. Ибо он сказал: «Дабы все уверовали чрез него». А также: «Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать». Природа свидетельства такова, что оно говорит о том, чего другие не видят, не знают и не чувствуют. Однако они должны поверить тому, кто свидетельствует. Так и Евангелие не требует решения или одобрения со стороны разума; оно требует лишь веры, которая превыше разума, ибо иначе сей Свет не может быть узнан.

78. Нами уже было достаточно сказано о том, как свет разума противоборствует Свету и неистовствует против него, не говоря уж о том, чтобы прилепиться к нему или постигнуть его. Ибо совершенно ясно сказано: «И тьма не объяла его». А посему разум с его светом должен быть пленен и ослеплен, как сказано у Исаии (60:19): «Не будет уже солнце (то есть твой разум) служить тебе светом дневным, и сияние луны – светить тебе; но Господь будет тебе вечным светом, и Бог твой – славою твоею». То есть Он будет совершать сие через Евангелие, Слово Божие, или через свидетельство Иоанна, требующее веры и превращающее разум в безумие. Следовательно, Слово свидетельствует в отношении Света, что разум может умолкнуть и уверовать в сие свидетельство. И тогда он верой познает Свет, и тьма его будет просвещена. Ибо если бы разум мог постигнуть сей Свет сам по себе и прилепиться к нему, то не было бы нужды в Иоанне и его свидетельстве.

79. Посему цель сего Евангелия – быть свидетелем ради разума, который своеволен, слеп и упрям. Евангелие противостоит разуму и отвращает его от его собственного света и фантазий к вере, через которую он может постигнуть сей животворящий и вечный Свет.

«Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете».

80. Возлюбленные, зачем он сказал сие снова, повторив, что Иоанн был только свидетелем о Свете? О, как важно сие повторение! Прежде всего, он сделал это для того, чтобы показать, что сей Свет – не просто человек, но Сам Бог, ибо, как я уже говорил, евангелист всячески старался подчеркнуть Божество Христа во всех своих словах. Если же Иоанн, великий святой, не был Светом, а только свидетелем о свете, то сей Свет должен быть чем-то совершенно иным, нежели всё, что свято, будь то человек или ангел. Ибо если бы святость могла произвести такой свет, она произвела бы его в Иоанне. Но этот свет выше святости и посему должен быть выше ангелов, которые всего лишь святы.

81. Во-вторых, он сделал это для того, чтобы воспротивиться нечестивым проповедникам человеческих учений, которые свидетельствовали не о Христе, Свете, но возвещали самих себя. Ибо сие есть непреложная истина, что все, проповедующие человеческие учения, делают светом человека, отвращают человека от Бога к самим себе и поставляют себя на место истинного Света, как сделал папа и его приспешники. Посему он – антихрист, то есть противник Христа, истинного Света.

82. Сей евангельский текст воистину не допускает иного учения; его цель – свидетельствовать только о Христе и вести людей к Нему, истинному Свету. Посему, о Господи Боже, воистину сии слова: «Он не был свет», – достойны, чтобы их записали большими буквами и свято помнили в противовес всем тем, которые выставляют самих себя светом и преподают учения и законы, ими же самими выдуманные. Они делают вид, будто просвещают людей, однако в действительности увлекают их за собой в бездну ада. Ибо они не учат вере и не желают учить о ней, да и никто вообще не учил о ней, кроме Иоанна, который есть посланник Божий и Святого Евангелия. Поистине многое можно было бы сказать в отношении данного предмета.

83. Одним словом, кто не проповедует вам Евангелие, того отвергните и не слушайте. Евангелие, впрочем, проповедует тот, кто учит вас веровать во Христа и доверять Ему, вечному Свету, и не полагаться на какие-либо человеческие дела. А посему берегитесь того, что не сочетается с Евангелием, не возлагайте на это своего упования и не принимайте это как нечто внешнее, каковыми являются еда и питье, необходимые для тела, которые вы можете употреблять для собственного удовольствия или для удовольствия других; но ни в коем случае не воспринимайте сие как нечто, необходимое для спасения. Для спасения не нужно ничего, кроме сего Света.

84. О, проклятые человеческие учения, которые ныне распространены в мире настолько, что почти вытеснили истинный Свет! Все они жаждут быть сим светом, но не желают свидетельствовать об истинном свете. Они возвещают самих себя и учат своим собственным фантазиям, однако при этом либо молчат об истинном Свете, либо учат о нём так, чтобы вместе с ним проповедовать и самих себя. И это хуже, чем вообще молчать, ибо таким своим учением они уподобляются самарянам, которые отчасти поклонялись Богу, а отчасти – идолам (4 Цар. 17:33).

Г. Он был Светом, светящим повсюду

«Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир».

85. Ни Иоанн, ни какой-либо другой святой не являются Светом. Иоанн и все евангелические проповедники лишь свидетельствуют об истинном Свете. Мы уже достаточно сказали в отношении сего Света, чем он является, как он познается верой и как он вечно поддерживает нас в жизни и смерти, так что никакая тьма не может повредить нам. Однако примечательно то, что евангелист сказал: «Который просвещает всякого человека, приходящего в мир». Если бы сие было сказано о естественном свете, это вошло бы в противоречие с его словами: «Истинный свет». Прежде он сказал: «Тьма не объяла его», – и все его слова относились к Свету благодати. Затем шли слова: «В мире был… и мир Его не познал». Также: «Пришел к своим, и свои Его не приняли». Однако тот, кого осиял истинный Свет, воистину просвещен благодатью и признает сей Свет.

86. Опять же, то, что речь не идет о свете благодати, следует из того, что евангелист сказал: «Который просвещает всякого человека, приходящего в мир». Это, безусловно, включает в себя всех людей, когда-либо рожденных в мире. Согласно Св. Августину, это значит, что всякий человек просвещается только этим Светом. Это подобно тому, как можно сказать об учителе в том месте, где нет других учителей: сей учитель учит всех в городе, то есть в городе нет других учителей. Он обучает всех учеников. Однако мы не говорим, тем самым, что он учит всех людей в городе, но только, что он единственный учитель в городе, и каждый человек может учиться только у него.

Так же и здесь евангелист свидетельствует о том, что светом не является ни Иоанн, ни какой-либо другой человек, ни какая-либо другая тварь. Есть только один Свет, просвещающий всех человеков, и никто из приходящих в мир не может быть просвещен иным светом.

87. И я не могу отвергнуть сего истолкования, ибо и Св. Павел рассуждал подобным образом в Послании к Римлянам 5:18: «Посему, как преступлением одного всем человекам осуждение, так правдою одного всем человекам оправдание к жизни». И хотя далеко не все оправдываются Христом, Он, тем не менее, единственный, через Кого оправдание может придти.

Так же и здесь. Хотя не все просвещены, тем не менее, Христос – единственный свет, через который просвещение может придти. Евангелист прибегнул к такому обороту речи достаточно легко; он не опасался, что некоторые могут соблазниться вследствие того, что он сказал «всякого человека». Он предвидел подобный соблазн и потому пояснил свою мысль далее, как до того, так и после, говоря: «Тьма не объяла его; свои Его не приняли». Сии слова – достаточный довод против тех, кто говорит, будто, согласно евангелисту, все люди просвещены. Он только хотел сказать, что Христос есть единственный Свет, просвещающий всех человеков, и без Него никто не может быть просвещён.

88. Если бы сие было сказано о естественном свете разума, утверждение было бы бессмысленным, поскольку сей свет просвещает не только всякого, приходящего в мир, но и всякого уходящего из мира, и даже бесов. Ибо сей свет разума остается и в мертвых, и в бесах, и в проклятых, сверх того, становится еще ярче, дабы они еще более были им мучимы. Но поскольку здесь упомянуты только люди, приходящие в мир, евангелист, очевидно, тем самым отмечает, что речь идет о свете веры, которая просвещает и помогает только в этой жизни; ибо после смерти никто не будет просвещен сим светом. Просвещение должно произойти в этой жизни чрез веру в Человека Христа, впрочем, посредством Его Божества. В следующей жизни мы ясно увидим Его Божество без человечества и без веры.

89. Посему евангелист весьма осторожно подбирает слова, дабы ни в коем случае не отвергнуть Человека Христа, но сделать сие так, чтобы подчеркнуть Его Божество. По сей причине он должен был сказать «всякого человека», дабы возвестить только один свет для всех и предостеречь нас, дабы мы не принимали в этой жизни как света человеческого, так и всякого прочего света.

Человек не должен просвещать человека; только сей свет должен просвещать всех людей. А служители должны быть исключительно предтечами и свидетелями об этом свете пред всеми людьми, дабы все уверовали в него.

Посему, когда евангелист сказал: «Просвещающий всякого человека», – он понял, что сказал слишком много, и потому добавил: «Приходящего в мир», – дабы сделать Христа Светом мира. Ибо в будущем мире сей свет угаснет и будет преображен в вечную славу, как говорил Св. Павел: «А затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу» (1 Кор. 15:24). Ныне же Он царствует чрез Своё человечество. Когда Он предаст Царство, Он предаст Отцу и Свет; не то, чтобы существовало два света, и не то, чтобы нам надлежало увидеть нечто иное, нежели мы видим сейчас. Мы увидим тот же самый Свет и Того же самого Бога, Которых ныне видим верою, но только иначе. Ныне мы видим Его верою, гадательно, тогда же увидим лицом к лицу, как если бы я посмотрел на позолоченную гравюру через цветное стекло или вуаль, а затем посмотрел бы на нее без этих вещей. Также и Св. Павел говорил: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу» (1 Кор. 13:12).

90. Итак, вы теперь знаете, о чём говорил евангелист, когда сказал, что Христос есть Свет человеков чрез Свое человечество, то есть по вере, посредством которой Его Божество отражается как в зеркале или в стекле, или как солнце сияет сквозь светлые облака. Однако будем помнить, что Свет приписывается не человечеству Христа, а Его Божеству. Вместе с тем Его человечеством, которое есть облако или завеса на пути Света, нельзя пренебрегать.

91. Сей свет достаточно вразумителен, и всякий, имеющий веру, отлично понимает, в чем состоит природа и характер сего Света. Неважно, что неверующий не понимает его. Он и не должен его понимать, ибо ему было бы лучше вообще не знать Библию и не изучать её, чем обманывать себя и других своим ложным светом. Ибо он воображает, будто его свет есть свет Писания, который, впрочем, невозможно уразуметь без истинной веры. Ибо сей Свет во тьме светит, но тьма не объяла его.

92. Сей фрагмент также может означать, что евангелист подразумевал проповедь Евангелия и веры во всём мире, и что сей Свет светит на всех людей, по всему миру, так же, как солнце светит на всех людей. Св. Павел говорил: «Не отпадаете от надежды благовествования, которое вы слышали, которое возвещено всей твари поднебесной» (Кол. 1:23). Сам Христос говорил: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк. 16:15). Псалмопевец также сказал: «От края небес исход его, и шествие его до края их, и ничто не укрыто от теплоты его» (Пс. 18:7). Как надлежит разуметь сие, объяснялось в Рождественской проповеди по Посланиям (Ис. 9:2).

93. Благодаря сему простому и незамысловатому толкованию мы может легко понять, что сей Свет просвещает всякого человека, приходящего в мир, и что ни иудей, ни кто-либо иной не смеет воздвигать своего собственного света где бы то ни было. И сие истолкование вполне согласуется с предыдущими фрагментами. Ибо еще до того, как Иоанн или Евангелие начали свидетельствовать о Свете, он уже светил во тьме, но тьма не объяла его. Однако после того, как он бы возвещен и публично провозглашен, он светит всему миру, всем людям, хотя и не все примут его, как сказано:

II. ПРИШЕСТВИЕ ХРИСТОВО

«В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал».

94. Всё сие сказано о Христе как о Человеке и относится, главным образом, ко времени после Его Крещения, когда Он начал светить миру, согласно Иоаннову свидетельству. Он всегда был в мире. Однако кто в мире знал об этом? Кто принял Его? Его не приняли даже те, с кем Он был непосредственно связан, что явствует из следующего:

«Пришел к своим, и свои Его не приняли».

95. Также сие сказано в отношении Его пришествия как проповедника, а не в отношении Его рождения в этом мире. Ибо Его пришествие есть не что иное, как Его проповедь и просвещение. Иоанн Креститель говорил: «Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его» (Мф. 3:11; Лк. 3:16; Мк. 1:7; Ин. 1:27). Именно в связи с этим пришествием Иоанн назван Предтечей Господа, как архангел Гавриил сказал Захарии: «И предъидет пред Ним в духе и силе Илии…, дабы представить Господу народ приготовленный» (Лк. 1:17). Ибо, как уже было сказано, Евангелия начинаются с Крещения Иисуса Христа. После сего события Он начал быть Светом и творить то, для чего был послан. Посему сказано, что Он пришёл в сей мир к своим, а свои не приняли Его. Если бы сие не было сказано в отношении Его пришествия, что Он будет светить Своей проповедью, то евангелист не мог бы обличить людей в том, что они не приняли Его.

96. Кто знал бы, что это Он, если бы Он не был явлен? Посему люди виновны в том, что не приняли Его, ибо Он пришел и был явлен Иоанном и Самим Собой. Посему Иоанн сказал: «Но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю» (Ин. 1:31). Сам Христос сказал о Себе: «Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете» (Ин. 5:43). Судя по всему, это также сказано в отношении Его проповеди и Его явления.

97. Он назвал иудеев своими, потому что они были отделены от мира, чтобы быть Его уделом, и Он был обещан им через Авраама, Исаака, Иакова и Давида. Ибо для нас, язычников или варваров, не было никакого обетования о Христе. Посему мы – чужаки, и не называемся «своими». Мы получили усыновление и таким образом сделались Его народом по чистой благодати, хотя, увы, мы тоже позволяем Ему каждый день приходить через Евангелие, однако не чтим Его. Посему мы также вынуждены терпеть того другого – папу, – который приходит на место Христа, и мы принимаем Его. Мы вынуждены служить нашему злейшему врагу, потому что отказываемся служить нашему Богу.

98. Вместе с тем мы не должны забывать о том, что евангелист дважды ссылался на Божество Христа. Ибо он сказал: «Мир чрез Него начал быть» и: «Пришел к своим». Обладание Своим собственным народом – исключительная черта истинного Бога. Иудеи всегда были народом Божиим, о чём Писание свидетельствует во многих местах. Если же они – народ Христов, следовательно, Он и есть Тот Самый Бог, Которому Писание приписывает сей народ.

99. Вместе с тем евангелист предлагает каждому мыслящему человеку задуматься над тем, какой стыд и позор навлек на себя мир, когда не признал своего Творца, а иудейский народ не принял Своего Бога. Можно ли осудить сей мир более сурово, чем сказать, что он не знает своего Творца? Какое подлое нечестие и зло проистекают из одного этого факта! Какое благо может явиться там, где нет ничего, кроме невежества, тьмы и слепоты? Какое нечестие живет там, где нет знания о Боге! О горе! Какое порочное и страшное место – сей мир! Если бы кто воистину знал сей мир и достаточно взвесил все эти вещи, то непременно впал бы в еще глубже в бездну ада. Он не смог бы быть счастлив в этом мире, о котором сказаны все эти ужасные вещи.

«А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими».

100. Теперь мы видим, что это за Свет, о котором говорил евангелист. Это Христос, утешительный свет благодати; не естественный свет и не разум человеческий. Ибо Иоанн – не платоник, а евангелист. Все, кто принимают естественный свет и разум, принимают Христа соответственно естественному свету, ибо как они могут принять Его иначе? Таким же образом они принимают природную жизнь от Божественной жизни. Однако естественный свет и природная жизнь не дают им никакой власти стать чадами Божиими. Более того, они остаются врагами сего Света, не знают и не признают его. Посему в сем Евангелии не может идти речи о естественном свете, но только о Христе, дабы Он был признан истинным Богом.

101. С этого момента данное Евангелие знакомо всем, ибо вещает о вере во имя Христово, которая делает нас чадами Божиими. Это прекрасные слова, которые действенно ниспровергают всех учителей Закона, проповедующих одни добрые дела. Добрые дела не производят изменений в сердце. Посему, хотя люди самоправедные непрестанно изменяются и мнят, будто они совершенствуются в добрых делах, на самом деле их сердца остаются без изменения, а дела становятся лишь личиной для прикрытия стыда и лицемерия.

102. Вера же, как уже нередко говорилось, меняет человека изнутри и превращает врага в чадо Божие, делая сие столь таинственно, что внешние дела, жизнь и речь остаются такими же, как и прежде, если только они по своей природе не злы. Посему вера приносит с собой всё наследие, а также высшее благословение праведности и спасения, так что сии блага уже не нужно искать в добрых делах, вопреки тому, что хотят навязать нам лжеучители, проповедующие добрые дела. Ибо тот, кто стал чадом Божиим, уже имеет наследие Божие ввиду своего сыновства. Если же вера дает сыновство, то, совершенно очевидно, что добрые дела должны совершаться свободно, во славу Божию, ибо сыны уже имеют спасение и наследие от Бога чрез веру. Всё сие было в достаточной мере объяснено ранее в проповеди на сей день по второму Посланию.

«Которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились».

103. Дабы пояснить свою мысль, евангелист говорит здесь о том, что совершает вера, а также о том, что без веры всё тщетно. Он не только не восхваляет человеческую природу, свет, разум и всё, что не от веры, но, напротив, решительно ниспровергает все эти вещи. Сыновство – слишком чудесная вещь, чтобы проистекать от человеческой природы или быть ею требуемой.

104. Иоанн перечисляет четыре вида сыновства: сыновство крови, от хотения плоти, от хотения мужа и от хотения Бога. Очевидно, что сыновство крови есть естественное сыновство. Отсюда вытекает несостоятельность утверждений иудеев, которые хвалились тем, что они – кровь Авраама и патриархов, уповая на те фрагменты Писания, в которых Бог обещал благословения и наследие вечного спасения семени Авраама. Посему они утверждают, будто они – единственный истинный народ Божий и сыны Всевышнего. Однако здесь сказано, что должно быть нечто большее, чем просто кровное родство, а иначе никто не может быть сыном Божиим. Ибо Авраам и патриархи получили наследие не ради крови, а ради веры, как учит Павел в Послании к Евреям 11:8. Ибо если бы для сего сыновства достаточно было только кровного родства, то и Иуда-предатель, и Каиафа, и Анания и другие нечестивые иудеи, который в древние времена были осуждены в пустыне, имели бы реальные права на сие наследие. Ибо все они были кровно связаны с патриархами. Посему и сказано, что они были рождены «не от крови, но от Бога».

105. Другие два вида отношений или сыновства, то есть «от хотения плоти» и «от хотения мужа», я и сам недостаточно понимаю. Однако я отлично вижу то, что евангелист, тем самым, хотел отвергнуть всё, что исходит от естества человека, и всё, что естество может совершить; он заявил, что сыновство приходит только от Бога. Посему едва ли имеет значение то, как мы объясним сии две части; мы всего лишь по-разному обозначим естество без содействия благодати. В сущности, это всё равно. Некоторые считают, что сыновство от «хотения плоти» не связано с сыновством крови, но имеет отношение к Закону Моисееву. Бог заповедал, чтобы ближайший родственник умершего мужа женился на его вдове с тем, чтобы восстановить имя и наследство умершего, дабы его имя его собрата не исчезло из Израиля. К данному истолкованию относится также сводное родство, которое происходит от хотения плоти, а не от кровного родства.

106. Меж тем евангелист здесь называет его плотским человеком, живущим в плоти, что есть обычное библейское обозначение. Посему смысл таков: Бог родил нас не так, как человек имеет детей вне своего родства, которое является плотским и человеческим и происходит по свободной воле человека; дети, рождаемые по линии родства, рождаются без участия свободной воли человека, а по естеству, хочет человек того или нет.

107. Третий вид сыновства – «от хотения мужа». Сие обычно трактуется как принятие на воспитание чужих детей, известное под названием «усыновление». Человек выбирает и усыновляет чужого ребёнка, делая его своим собственным. Но даже если бы вы были родным сыном Авраама или Давида, усыновленным ребенком или сводным ребенком, сие всё равно не принесло бы вам никакой пользы, если вы не родились от Бога. Даже друзья Самого Христа и Его родственники не верили в Него, как мы читаем в Евангелии от Иоанна 7:5.

108. Впрочем, при желании можно объяснить сии отношения следующим образом: родившиеся «от крови» могут означать всех тех, кто принадлежат к кровному родству, будь то полностью или частично (сводное родство), «родившиеся от хотения плоти» могут включать всех тех, кто родились не от крови, или тех, кто был усыновлен. Рожденные «от хотения мужа» суть духовные дети учеников или последователей учителя. Так, евангелист отверг всё, что может быть достигнуто кровью, плотью, разумом, искусством, учением, законом, свободной волей и всеми человеческими способностями, дабы никто не возомнил, будто может помочь другим посредством своего собственного учения, дел, искусства или свободной воли, и дабы никто не помогал другим достигать Царствия Божия. Человек должен отвергнуть всё, кроме стремления к небесному рождению.

Я также склонен думать, что «человек» в Писании обычно обозначает кого-то начальствующего, того, кто правит, ведет или учит других. Однако всё сие отвергнуто в первую очередь и совершенно правильно, поскольку никакой другой тип взаимоотношений не содержит более упрямства, дерзости, самонадеянности и упований на самого себя, чем этот. Сей тип взаимоотношений самым решительным образом противостоит благодати во всякое время и гонит Господа благодати. В связи с этим, пусть каждый имеет свое мнение, доколе он помнит, что всё бессмысленно, если не произошло рождения свыше. Если бы что-то другое было полезно для спасения, то евангелист, несомненно, упомянул бы это вместе с рождением свыше, особенно ввиду того, что он так особо подчеркивал сие рождение. Он не стал бы превозносить только это рождение.

109. Посему рождение от Бога есть не что иное, как вера. Почему? Мы уже объясняли ранее то, как свет благодати противостоит разуму и заглушает его свет. Евангелие приходит и свидетельствует о свете благодати, о том, что человек не должен жить и поступать согласно своим собственным фантазиям, но должен отринуть, отвергнуть и уничтожить в себе естественный свет, если он желает принять сие свидетельство. Он должен отречься от своего света и собственных фантазий, с готовностью стать безумным и позволить себя вести, учить и просвещать. И он будет полностью преображен – в отношении естественного света. Его прежний свет будет угашен, а новый свет, вера, будет зажжен. Он будет следовать за этим новым светом в жизни и смерти, прилепляться исключительно к свидетельству Иоанна или Евангелия, даже если его принудят оставить всё, что он имел или делал прежде.

Итак, теперь человек рожден свыше, рожден от Бога через Евангелие, в котором пребывает и отвергает свой собственный свет и измышления, как говорил Св. Павел: «Я родил вас во Христе Иисусе благовествованием» (1 Кор. 4:15). Также: « Восхотев, родил Он нас словом истины, чтобы нам быть некоторым начатком Его созданий» (Иак. 1:18). По этой причине Св. Пётр назвал нас: «Новорожденные младенцы» (1 Петр. 2:2). По этой же причине Евангелие называют чревом Божиим, в котором мы зачинаемся, вынашиваемся и рождаемся, подобно тому, как женщина зачинает, вынашивает и рождает дитя в своей утробе. Исаия сказал: «Послушайте меня, дом Иаковлев и весь остаток дома Израилева, принятые Мною от чрева, носимые Мною от утробы матерней» (Ис. 46:3).

110. Впрочем, сие рождение делает себя по-настоящему явным во время искушений и смерти. Именно тогда становится ясно, кто рождён свыше, а кто нет. И тогда прежний свет, разум, поднимает восстание и начинает сопротивляться, не желает оставить свои фантазии и стремления, не желает помыслить о Евангелии и принять его, отвергнув свой собственный свет. Однако рожденные свыше или рождаемые свыше проводят свою жизнь в покое и послушании Евангелию; они веруют и прилепляются к свидетельству Иоаннову и оставляют свой собственный свет, жизнь, имение, честь и всё, чем обладают. Посему они приступают к вечному наследию, будучи истинными детьми.

111. Когда же сей свет, разум, и ветхая самонадеянность человека гаснут, темнеют и преображаются в новый свет, тогда жизнь и все способности человека также должны преобразиться и стать послушными новому Свету. Ибо где уходит воля, там приходит разум, а любовь и удовольствия следуют за волей. Так, весь человек должен быть сокрыт в Евангелии, стать новой тварью и совлечься ветхого Адама, как змей сбрасывает старую кожу. Когда его кожа стареет, змей находит укромную расщелину в скале, заползает в нее, сбрасывает старую кожу и оставляет ее.

Именно так человек должен придти к Евангелию и Слову Божиему, дерзновенно уповая на его обетования, которые никогда не постыжают. Так человек совлекается ветхого Адама, отрекается от своего собственного света и тщеславия, своей воли, любви, желаний, слов и дел и становится всецело новым человеком, который видит всё в новом свете, судит иначе, думает иначе, желает иначе, говорит, любит и жаждет иначе, действует и поступает иначе, чем прежде. Теперь он понимает, какие условия и дела человеческие истинны, а какие ложны, как говорил Св. Павел: «Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2:15).

112. Теперь он ясно видит, насколько глупы те, кто претендуют, будто они становятся благочестивыми благодаря добрым делам. Он не даст и фартинга за всех проповедников, монахов, пап и епископов, за все тонзуры, сутаны, благовония, украшения, возжжение свечей, пение, игру на органе и молитвы со всеми их внешними обрядами. Ибо он видит, что всё сие – не что иное, как идолопоклонство и глупое притворство, подобно тому, как иудеи молились Ваалу, Астарте и тельцу в пустыне, на которого взирали как на нечто ценное, будучи водимыми ветхим светом жестоковыйного и самодовольного разума.

113. Из этого очевидно, что ни кровь, ни родство, ни повеления, ни учение, ни разум, ни свободная воля, ни добрые дела, ни образцовое житие, ни картезианские ордена, ни какие-либо прочие религиозные институты, будь они даже ангельскими, бесполезны в отношении небесного сыновства; всё сие, напротив, только препятствует его обретению. Ибо где разум не обновлен и не сообразован с новым рождением, он соблазняется, ожесточается и становится слеп; он никогда или очень редко поддается исправлению, но считает, что его дела и пути правы и истинны, буйствуя и неистовствуя против всех, кто отвергает и не почитает его деяния. Посему ветхий человек остается врагом Бога, благодати, Христа и Его света; он обезглавливает Иоанна и истребляет его свидетельство, Евангелие, воздвигая на его месте человеческие учения. Так, игра продолжается по сей день во всём своем блеске и великолепии – продолжается в деяниях папы и его клира, которые не знают ровным счетом ничего о рождении свыше. Они трещат без умолку и мелют чепуху в своих учениях и повелениях об особенных добрых делах, которыми надеются стяжать благодать, будучи по сей день облечены в ветхого Адама.

114. Впрочем, сказанное здесь остается неизменным: не кровью, не хотением плоти или мужа, но от Бога родились. И это означает новое рождение. Нам должно отказаться от своей собственной воли, дел и жизни, которые были отравлены ложным, ожесточившимся и себялюбивым разумом, и во всём внимать гласу и свидетельству Иоанна Крестителя; верить ему и повиноваться его призыву. И тогда истинный Свет, Христос, осияет нас, обновит нас и даст нам власть быть сынами Божиими. Для этой самой причины Он и явился и вочеловечился, как сказано:

III. ВОПЛОЩЕНИЕ ХРИСТА

«И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца».

115. Под «плотью» мы понимаем всего человека, тело и душу, согласно Писанию, которое называет человека «плотью», как в предыдущем фрагменте, где сказано: «не от хотения плоти». Также в Символе Веры мы говорим: «Верую… в воскресение плоти», то есть всех людей. Также Христос сказал: «И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть», то есть ни один человек (Мф. 24:22). Кроме того: «Он помнил, что они плоть, дыхание, которое уходит и не возвращается» (Пс. 77:39). Также: «Так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную» (Ин. 17:2).

116. Я останавливаюсь на этом более подробно, потому что сей фрагмент стал поводом для множества соблазнов со стороны еретиков, в те времена, когда еще существовали великие и ученые епископы. Некоторые, подобно Фотину и Аполлинарию, учили, будто Христос был Человеком без души, и будто Божественная природа была у Него вместо души. Манихеи учили, будто Христос не имел истинной, природной плоти, но имел лишь видимость плоти; будто Он прошёл через Свою матерь, Марию, но не перенял ее плоти и крови, подобно тому, как солнце светит сквозь стекло, но не перенимает его природы. В противовес все сим заблуждениям евангелист говорит весьма четко и ясно: «Он стал плотью», то есть таким же человеком, как и все прочие, имеющие плоть и кровь, тело и душу.

117. Так Писание, часть за частью, подвергалось испытаниям, а затем снова утверждалось, вплоть до времени пришествия Антихриста, который подавил его не отчасти, а целиком. Ибо было предвозвещено, что во времена Антихриста вся ересь объединится в одно паразитическое целое и поглотит весь мир. Едва ли можно было найти лучшее время для этого, чем когда папа отринул Писание целиком и полностью и на его место возвел свой собственный закон. Посему епископы отныне уже не лицемеры, да и не могут стать лицемерами, ибо не имеют части в той книге, которой производятся лицемеры, то есть, в Евангелии. Они свалили всю ересь в кучу внутри себя и вокруг себя.

118. В прежние времена еретики, какими бы подлыми они ни были, всё же пребывали в Писании и оставляли некоторые его части нетронутыми. Но что нам остаётся после того, как рождение свыше и вера перестали признаваться и проповедоваться, а вместо них возвещается только человеческий закон и дела? Какая разница, является ли Христос Богом, был ли Он плотью или просто видением, имел ли Он душу или нет, был ли Он прежде Своей матери или после? Какая разница, даже если все заблуждения и ереси, которые когда-либо существовали в прошлом, возобладают? Христа у нас будет не больше, чем у всех тех еретиков, – да мы и не нуждаемся в Нём. Видимо, он вочеловечился напрасно, и все вещи, когда-либо написанные о Нём, оказались тщетными, потому что мы нашли свой способ обрести благодать Божию – собственными делами!

119. Посему нет никакой разницы между нашими епископами и всеми еретиками прошлого, за исключением того, что мы произносим имя Христово устами и пишем чернилами для создания видимости. Между собой мы рассуждаем о Нём, однако получаем от Него так мало, как если бы Он был Тем, с Кем все еретики могут фиглярничать. Так и Св. Пётр пророчествовал, говоря: «Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель». (2 Петр. 2:1).

120. Что толку, даже если Христос не является Тем, Кем Его делают еретики, если для нас Он значит не больше, чем для них? Что толку осуждать еретиков и знать истинного Христа, если наша вера в Него ничем не отличается от их веры? Не вижу никакой нужды во Христе, если я могу стяжать благодать своими добрыми делами. Ему совершенно не нужно быть Богом и Человеком. Одним словом, всё, что написано о Нём, излишне и было бы достаточно проповедовать одного Бога, как делают иудеи, а затем стяжать благодать своими собственными делами. Чего ещё мне желать? В чём еще нуждаться?

121. Христос и Писание излишни, покуда существует учение папы и его школа. Посему я и сказал, что папа, епископы и школы недостаточно хороши, чтобы быть еретиками. Они превосходят всех еретиков, они хуже всех еретиков, заблуждений и идолопоклонства от начала мира, потому что всецело подавляют Христа и Слово Божие и оставляют лишь их имена для пущей видимости. Такого не делал ни один идолопоклонник, ни один еретик, ни один иудей, ни даже турки со всеми их зверствами. И хотя язычники жили без Писания и без Христа до Его Рождества, тем не менее, они не противодействовали Ему и Писанию, в отличие от тех. Посему они были куда лучше папистов.

122. Давайте же будем мудры в сии времена, когда антихрист столь могущественен, и давайте прилепимся к Евангелию, которое, в отличие от людей, отнюдь не учит нас, что разум является нашим светом, но представляет Христа необходимым для нашего спасения, говоря: Слово, чрез которое всё начало быть, есть жизнь, и жизнь есть свет человеков. Твердо веруйте, что Христос есть Свет человеков, что без Него в человеке обитает только тьма, что тот не может сам знать, что делать и как поступать, не говоря уже о том, чтобы обрести благодать Божию своими добрыми делами, как учат безумные школы во главе со своим идолом, папой, вводя в заблуждение весь мир.

123. Христос пришел для того, чтобы стать Светом человеков, то есть, чтобы явить Себя миру; Он явил Себя во плоти, явил Свою Личность людям и Сам стал человеком. Он – пламя свечи. Потерянная монета не станет сама по себе, со светильником в руке, искать зажженную свечу, но напротив, свеча со своим светом станет искать монету и найдет ее. Она вымела весь дом мира сего, захватив метлой каждый укромный уголок, и продолжает искать, мести и находить даже до скончания века.

124. Однако то, что не Отец Небесный, а Слово стало плотью, и что они оба являются одним, истинным Богом, – великая тайна. Вера же постигает всё сие. Вместе с тем то, что разум не может объять сию тайну, вполне правильно. Так оно и есть в действительности и, более того, сказано, что разум не должен понять сей тайны. Напротив, он стал абсолютно слепым, незрячим и невосприимчивым, преображаясь из ложного света в новый свет.

125. Вместе с тем, сей артикул не противоречит свету разума, гласящему, что мы все должны служить Богу, веровать и быть благочестивыми, что вполне сочетается с данным артикулом. Однако если попросить разум сказать точно, Кем является Сей Бог, он приходит в замешательство и говорит: «Это не Бог», – и продолжает представлять Бога согласно своим фантазиям. Посему, когда ему говорят, что сие Слово есть Бог, и что Бог-Отец есть тот же Самый Бог, он сомневается, колеблется и воображает, что сей артикул неистинен и ошибочен, продолжает пребывать в своем тщеславии и фантазиях, помышляя, что знает лучше всех остальных, Каков Сей Бог.

126. Так, иудеи остаются при своем мнении, ничуть не сомневаясь в том, что в Бога надлежит веровать, и что мы должны Его почитать. Однако Кем сей Бог является, они объясняют своими собственными фантазиями, заявляя, будто они сами себе господа, и даже делая Бога лжецом. Смотрите же, так разум поступает со всеми Божиими делами и словами; он вопиет, что Божие дело и Слово должны почитаться, однако заявляет, будто лишь он имеет право судить, что есть Божие дело и Слово. Он судит Бога во всех Его делах и словах, однако не желает подвергать себя суду Божиему. Соответственно, разум решает, Кем Бог является или не является, по своей собственной прихоти.

127. Поразмыслите, разве не праведен Бог в том, что изливает Свой гнев, согласно Писанию, на сие безмерное нечестие; разве не праведен Он в том, что предпочитает откровенных грешников подобным святым. Что, по-вашему, доставляет Богу большее неудовольствие, чем подобная порочная самонадеянность? Я говорю сие, чтобы мы узнали тот восхитительный плод, которому папа и его школа приписывают так много, и который сам по себе и своими собственными усилиями, без Христа, дарует благодать Божию. Они суть злейшие враги Божии; они уничтожили бы Его, чтобы самим сделаться Богом и успешно убеждать людей в том, будто благодать Божия приобретается так, как они предписывают. Сие воистину есть беспросветная тьма.

128. Вот так разум сотворяет себе идолов, да и не может иначе. Он отлично знает, как говорить о славе Божией, однако воздает славу тому, кого сам считает Богом. Но такой бог воистину не Бог, но измышление разума и заблуждение, о чём предостерегали нас пророки многократно и многообразно. Это ничуть не поправит дела, если даже кто-то скажет, подобно иудеям: «Слушайте это, дом Иакова… клянущиеся именем Господа и исповедающие Бога Израилева, хотя не по истине и не по правде». Также у Иеремии (5:2) сказано: «Хотя и говорят они: «жив Господь!», но клянутся ложно».

129. Но как же объяснить сие? Так происходит для того, чтобы не принимающий Бога в том самом виде, в котором Бог явил Себя, не получил никакой пользы, даже если впоследствии он примет Бога таким, каким он сам себе Его представил. Если бы Авраам сказал, что это не Бог или не Божие деяние повелели ему принести в жертву сына, Исаака, но последовал бы за своим разумом и отказался бы приносить в жертву своего сына, говоря, что послужит Богу, сотворившему небо и землю, как-то иначе, какая была бы ему от этого польза? Он солгал бы. Ибо тем самым он отверг бы Бога, сотворившего небо и землю, и отнесся бы с презрением к истинному Богу, который дал ему власть.

130. Аналогичным образом лгут все те, кто говорит о почитании истинного Бога, сотворившего небо и землю, однако не принимает его деяний и Слова, превознося свое собственного мнение выше Бога и Его Слова. Если бы они воистину веровали в Бога, сотворившего небо и землю, они также знали бы, что Бог, Творец неба и земли, сотворил и их воображение; что Он созидает, разрушает и судит его, как Ему угодно. Но коль скоро они не позволяют Ему быть Творцом их самих, равно как и их фантазий, хотя бы в самой малой степени, они воистину не могут веровать в то, что Он – Создатель всего творения.

131. Возможно, вы скажете: «А что, если меня обманули, и Он вовсе не Бог?» Я отвечу так: «Не тревожься, о драгоценная душа. Сердце, которое не уповает на собственные фантазии, Бог не позволит обмануть. Ибо невозможно, чтобы Он не вошел в это сердце и не сотворил там обитель». Мария сказала: «Алчущих исполнил благ» (Лк. 1:53). Также псалмопевец: «Ибо Он насытил душу жаждущую» (Пс. 106:9). Если же кто обманут, то он, без сомнения, уповал на свои собственные вымыслы, либо явно, либо тайно. Посему жаждущая душа неизменно пребывает в трепете, опасаясь тех вещей, в которых она не уверена, что они от Бога. Самодовольные люди, впрочем, немедленно увлекаются этими вещами, и думают, что если что-то блестит, то этого достаточно, а посему руководствуются иллюзиями. Повторюсь: если что несомненно изошло от Бога, простодушные принимают сие сразу же и всем сердцем, а надменные противятся.

132. Итак, нет более верного знака, что какая-то вещь исходит от Бога, чем то, что она противоречит нашему разуму или непостижима для него. Напротив, надменные считают, что нет более верного знака, что какая-то вещь не от Бога, чем то, что она противоречит нашему разуму. Ибо они сами творят своего Бога, и управляют им, и приписывают Ему то, что сочетается с их фантазиями. Посему все те, кто уповают на себя, не могут не быть обманутыми, а все простодушные и не помышляющие о себе, напротив, пребывают в безопасности. Они – те, кто соблюдают истинную субботу. Где сии фантазии доходят до того, что Слово Божие используется в качестве оправдания своей гордыни, а Писание истолковывается в соответствии со своим собственным светом, там нет ни надежды, ни помощи. Такие люди считают, что Слово Божие на их стороне, и они должны отстаивать его. Это – последнее падение и сущие козни Люцифера, о котором Соломон сказал: «Ибо семь раз упадет праведник, и встанет; а нечестивые впадут в погибель» (Притч. 24:16).

133. Впрочем, довольно об этом. Давайте вернемся к Евангелию. Иоанн сказал: «И Слово стало плотью и обитало с нами», – то есть жило среди людей на земле, подобно прочим людям. Хотя Он был Богом, Он стал жителем Назарета и Капернаума и жил так, как все прочие люди. Так и Св. Павел свидетельствовал: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной».

134. Что касается сего «подобия» и «обитания» Христа с нами, то сие не следует понимать в отношении Его человеческой природы, в которой Он пришел, уподобившись нам. Сии слова следует понимать, как относящиеся к Его внешнему существованию и внешнему образу бытия, как, например, еда, питье, сон, ходьба, работа, отдых, дом и двор; также хождение, стояние и всякие прочие человеческие дела и поведение, по которым никто не узнал бы в Нём Бога, если бы Иоанн не провозгласил Его таковым в Евангелии.

IV. ЯВЛЕНИЕ СЛАВЫ ХРИСТОВОЙ.

135. Далее сказано: «Мы видели славу Его», то есть Его Божество посредством чудес и учения. Слово «слава» мы уже слышали ранее в Послании Апостола, где было сказано о Христе, что Он есть «сияние славы Его», что означает Его Божество. Наше немецкое слово «слава» происходит от латинского слова «gloria». Соответствующее слово в еврейском – «Cabod», а в греческом – «Doxa». Так мы говорим о правителе или великом человеке, когда он достиг чего-то великого и обрел большую славу; также мы говорим, что всё прошло славно, когда что-то прошло хорошо, успешно и с доблестью.

Слава не только означает знаменитость или широкую известность, но и то, что является причиной этой славы, как, например, роскошные дома, корабли, одежда, слуги и тому подобное, как Христос сказал о Соломоне: «Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них» (Мф. 6:28-29). В книге Есфирь читаем: «Он сделал пир… показывая великое богатство царства своего» (Есф. 1:3,4). Так мы говорим: «Это славная вещь, славный поступок, славное деяние, «gloriosa res». Именно это имел в виду евангелист, когда сказал: «Мы видели славу Его», то есть Его славную сущность и деяния, которые вовсе не являются малозначащей, обыкновенной славой, но славой, как Единородного от Отца.

136. Здесь евангелист открывает то, Кем является Слово, о Котором говорили он сам и Моисей, а именно, единородным Сыном Божиим, обладающим всей славою Отца. Он назвал Его единородным, дабы отделить Его от всех прочих детей Божиих, которые не являются Его естественными чадами, в отличие от Христа. Этими словами показано Его истинное Божество. Ибо если бы Он не был Богом, Ему не отдали бы предпочтение, назвав единородным Сыном; ведь тем самым утверждается, что только Он является Сыном Божиим. Сие нельзя сказать об ангелах или благочестивых людях. Ибо никто из них не является Сыном Божиим, но они суть собратья и твари, рожденные от твари, дети, избранные по благодати, но не дети, рожденные от Божественного естества.

137. Вместе с тем выражение: «Мы видели славу Его» не только относится к физическому зрению, ибо иудеи также видели Его славу, однако не признали ее славой единородного Сына Божия. Это относится ко зрению всех верных, тех, кто верует в своих сердцах. Неверующие, которые видели только земную славу, не узрели сей Божественной славы. Более того, эти два вида славы не терпят друг друга. Тот, кто желает явить миру славу ради Бога, тот будет славен пред Богом.

«Полное благодати и истины».

138. В Писании эти два слова часто стоят рядом. «Благодать» означает, что всё, совершаемое Христом, всегда благоугодно Богу и правильно. Более того, в человеке нет ничего, кроме жестокосердия и коварства; всё, что он делает, неугодно Богу. Действительно, он по самой своей сути неверен и является притворщиком, как сказал псалмопевец: «Всякий человек ложь» (Пс. 115:2). Также: «Подлинно, совершенная суета – всякий человек живущий» (Пс. 38:6).

139. Сей фрагмент противостоит самонадеянным папистам и пелагианам, которые находят нечто доброе и истинное вне Христа. Впрочем, благодать и истина находятся только во Христе. Воистину, как уже было сказано выше, вне Христа есть кое-что истинное и богоугодное, как, например, естественный свет, который учит, что три плюс два равно пять, что Бога надлежит чтить и тому подобное.

Впрочем, сей свет никогда не достигает своей цели, ибо как только наступает пора действовать, использовать сей свет и применять его на практике, разум сбивается с пути, называет добром зло и зло добром. Он называет славой Божией бесславие и наоборот. Посему всякий человек, подлинно, есть только ложь и суета; он не способен использовать сей естественный свет, кроме как против Бога, о чем уже было сказано.

140. Искать всеоружия Божия в сем фрагменте излишне; здесь всё – всеоружие, всё – основополагающие истины, на которых зиждется артикул веры о том, что Христос есть истинный Бог и истинный Человек, а также что без Благодати естество, свободная воля и дела суть не более, чем обман, грех, заблуждение и ересь, вопреки папистам и пелагианам.

---

Вернуться в каталог

---