Аборт с христианской точки зрения. Доклад богословской комиссии LCMS

Аборты в перспективе. Доклад Комиссии по Теологии и Церковным Связям Лютеранской Церкви Синода Миссури, подготовленный ее Комитетом Социальной Защиты. Май 1984 года. Перевод с английского: Ирина Бескровнова. Все права на русский перевод принадлежат фонду "Лютеранское наследие".
Здесь приводится несколько первых разделов брошюры. Полный текст в формате PDF также доступен на нашем сайте.

Введение

Более десяти лет прошло с тех пор, как Комиссия по Теологии и Церковным Связям выпустила свой доклад «Аборты: теологический, правовой и медицинский аспекты». Многое в мире изменилось за это время. И хотя основные положения и предостерегающий характер этого документа действительны и сегодня, все же непредвиденным решением Верховного Суда 1973 года было уничтожено многое из достигнутого в данном вопросе. Неизбежным следствием снятия многих правовых ограничений и запретов на аборт стало неуклонное драматическое возрастание числа абортов, проводимых в нашей стране. Как тогда, так и сейчас вопрос об абортах остается спорным и порождающим глубокие разногласия внутри нашего общества.

Подобные разногласия привели к появлению в нашей стране групп, защищающих права женщины на аборт, и категорически противящихся этому обществ, — вместе с тем, количество абортов, делаемых ежегодно, удивительно возросло. И в то время как суды рассматривают случаи, которые могут вовлечь всех граждан в общественное финансирование аборта, Христианское сообщество должно бороться с моральными и духовными проблемами, вызванными таким быстрым преобразованием нашей государственной политики в отношении аборта. Полемика по поводу аборта, вероятно продолжится в нашей стране. Будучи лютеранами, как верующие граждане, мы пытаемся участвовать в этих национальных дебатах – такое участие требует от нас осведомленности об открытиях медицины и науки, знания правовой обстановки в нашей стране на сегодняшний день, и что самое главное, — мы должны руководствоваться представлением о человеческой жизни, которое основано на Слове Божьем.

Этот доклад – предоставляющий наиболее полную информацию для активного участия в полемике об абортах – является ответом на просьбу Комиссии по Теологии и Церковным Связям к ее Комитету Социальной Защиты о подготовке им ресурсного документа для членов Лютеранской Церкви Синода Миссури. Несмотря на то, что выведенные теологические принципы уже присутствовали в документе Комиссии 1971 года, в данном новом докладе предпринята попытка подробного рассмотрения вопросов, возникших в связи с изменившейся политической обстановкой вокруг нас, и много внимания уделяется нравственной проблеме, которую продолжает представлять аборт.

...

Теологическая перспектива

Христиане нашей страны благословлены тем, что государственная система признает их потребности и предоставляет им право вести жизнь в согласии с их религиозными убеждениями. Однако, такое благословение не лишено определенных опасностей, одна из которых выражается в тенденции удерживать религиозную веру в пределах частной сферы. Истинная теологическая перспектива находится под угрозой при таком ограничении распространения Христианской веры. Христианская любовь формирует наше представление о том, что означают забота и ответственность, правосудие и справедливость по отношению к ближнему. Христианская любовь движет нами в служении ближним, и иногда их нужды могут быть удовлетворены только в общественной сфере. Более того, узаконенные Первой Поправкой возможности, иногда называемые преимущественными правами, являются приглашением к открытому обсуждению применения привилегий, предоставляемых этими правами. Таким образом, выражение Христианского мнения оказывает несомненную моральную поддержку обществу, которое полагает, что общественная политика должна строиться на столкновении противоположных мнений в общественной сфере. Основой этого служения ближнему в обществе, конечно, должно быть разграничение двух понятий, Закона и Евангелия (АИ и Ап ХVI).

Библия не является кодексом, освобождающим нас от теологических и этических размышлений, но Христианская вера и деятельность руководствуются непосредственно учением и повествованием Писания. Великие Христианские истины творения и искупления, и мрачная тень греха вселяют в Христиан веру в Божий замысел относительно людей и предназначения каждой человеческой личности. Изложенные ниже в виде теологических принципов, эти истины, естественно, выглядят несколько абстрактными. Но они становятся более конкретными, когда побуждают (см. ниже) к этическим размышлениям. И полностью они теряют абстрактность, участвуя в формировании характера христианина, когда создают моральные ценности в наших семьях и используются нами в воспитании детей, в поддерживаемой нами политике в общественной сфере и в нашем общении внутри церкви. Мы предлагаем здесь четыре Библейских принципа, с попутной краткой дискуссией, чтобы содействовать формированию веры, характера и образа жизни христианина.

А. Теологические принципы

1. Человеческая жизнь, на каждой стадии своего развития, оценивается Богом.

В Писаниях не уточняется тот момент, с которого начинается существование новой человеческой личности – мы уже говорили выше, что наука и медицина учат нас, что развитие нового индивидуума начинается с оплодотворения, но Писания ясно свидетельствуют, что каждый человек предопределен к рождению Богом и является ценным, потому что оценен Богом. Это действительно акт порождения, когда мужчина и женщина зачинают ребенка, действуя по благословению Божиему. Этот нерожденный ребенок, также как и все люди на каждой стадии своего развития, создан по образу и подобию Божию – создан для жизни с Богом, создан ответить любовью и покорностью на милость и благодать, получаемые от Бога.[1]

Бог, позволивший родителям участвовать в Своей непрекращающейся созидательной деятельности, не взирает на лица. Он ценит слабого и смиренного, и в глазах Бога любое достижение является не более, чем потенциалом. Поэтому человеческое достоинство должно пониматься как Божий дар, то есть не может быть достигнуто или заслужено самим человеком. Поэтический язык псалмопевцев доносит до нас весть о Божьем чудесном создании, но также и об обеспокоенности Бога всеми слабыми и еще-развивающимися: «Ибо Ты устроил внутренности мои, и соткал меня во чреве матери моей» (Пс. 138:13). При том что в древнем мире существовали могущественные народы, Бог пожелал протянуть Свою руку народу Израиля, который, вероятно, не мог бы быть признан достойным этого, с точки зрения современного мира (ср. Втор. 7:6-8). Действительно, Бог Израиля был Тем Единственным, Кто явил стойкую любовь к слабым и порабощенным людям. Следовательно, Израиль мог сказать:

«Кто, как Господь, Бог наш...

Из праха поднимает бедного, из брения возвышает нищего» (Пс. 112:5, 7).

Убежденность в том, что Бог оправдывает Израиль в его слабости, не могла не получить этического выражения:

«Открывай уста твои за безгласного и для защиты всех сирот.

Открывай уста твои для правосудия и для дела бедного и нищего» (Прит.31:8-9).

Христиане, принадлежащие к Новому Израилю, рассуждают точно так же. Они исповедуют, что Христос умер за немощных и нечестивых (Рим. 5:6), и что Бог избрал немощность мира (1 Кор. 1:27). Такое знание выражает суть Христовой заповеди, чтобы мы любили друг друга также, как и Он возлюбил нас (Иоан. 15:12). Мы должны также ценить бедных и слабых, тех, кто бессилен говорить за себя, тех, которыми с легкостью пренебрегают, дескать, — невелика потеря. Из всего этого следует второй принцип.

2. Человеческие жизни вверены Богом нашей заботе.

Христине верят, что люди должны не только иметь твердое представление о ценности человеческих жизней (ибо они ценятся Богом), но также ни на секунду не забывать истину, гласящую что мы не вправе отнимать жизнь у кого бы то ни было. Одна из Десяти Заповедей призывает нас уважать жизни наших ближних и не причинять им зла: «Не убий» (Исх. 20:13). Лютеровское объяснение этой Заповеди в его Кратком Катехизисе приоткрывает нам, что Заповедь требует не только уважения к жизни ближнего («не причинять страданий и вреда ближнему своему»), но также заботы и заинтересованности в том, чтобы жизнь ближнего была сохранена («помогать ему и заботиться обо всех его нуждах»). Подобно этому, в Большом Катехизисе Лютер объясняет, что эта Заповедь подразумевает, что Бог:

«...защищает, освобождает и умиротворяет каждого человека, удерживая его от преступления и насилия по отношению к другому человеку. Он ставит эту Заповедь как стену, как крепость и убежище вокруг ближнего нашего, чтобы никто из нас не мог причинить ему физического вреда» (БК I, 185).

К этому Лютер добавляет:

«Запрещено не только убийство, но также и любое действие, которое может привести к убийству... Мы не должны прибегать к использованию каких бы то ни было методов или приемов, посредством которых кому-то может быть нанесен ущерб...» (БК I, 186, 188).

Конечно, основное направление Христианской традиции, в своем понимании справедливой войны или справедливости в войне, позволило солдату, находящемуся на службе законному правительству, ранить и даже убивать вражеского солдата. Это расценивается как не противоречащее дозволению применять Богом-данное правительству право использовать силу, чтобы сохранить предопределенный мир и правосудие внутри человеческого общества. (Также правительству дано право распоряжаться жизнью грешника и применять методы карающего правосудия; ср. Рим. 13:4.[2]) И все же Христианскими традициями предусмотрены определенные ограничения на то, что может быть совершено даже на справедливой войне. Суть самого важного, установленного ограничения состоит в том, что враг, сложивший оружие и сдавшийся – когда он не представляет больше никакой реальной угрозы человеческой жизни – не подлежит уничтожению. Прекращая быть агрессором, он не может более ни вредить, ни убивать. Конечно, на протяжении долгой истории Церкви всегда находились Христиане, которые чувствовали, что только пацифистская позиция и соответственное свидетельство совместимы с Христианским учением и Христианской любовью – это чувство не теряет своей силы и по сей день. Эти Христиане ни при каких обстоятельствах не согласятся лишить человека жизни. Поэтому следует особо подчеркнуть, что даже если допускать законность войны при определенных условиях, использование силы может быть оправдано только опасностью для человеческой жизни или угрозой некоторым ценностям, равным жизни. Во всех других обстоятельствах Пятой Заповедью налагается строгое запрещение.

К сожалению, в нашем обществе многих вполне устраивает позиция, согласно которой лишение жизни в целом ряде случаев – будь то нерожденного ребенка посредством аборта, детей-инвалидов или умственно отсталых детей путем «великодушного» пренебрежения (граничащего с детоубийством), или страдающих и старых через эвтаназию – рассматривается как акт милосердия по отношению к тем (якобы нежизнеспособным человеческим существам), чьи жизни мы забираем. Возражая против вышеизложенной позиции, Христиане заявляют, что задача вверенная нам Богом заключается в предложении нами посильной помощи и дружбы нашим ближним в какой бы физической немощи они ни пребывали; мы также не должны торопить уход ближнего из жизни и как-либо ограничивать его телесные потребности. Отсюда вполне естественен переход к третьему принципу.

3. Ограничения человеческой свободы.

Тот самый апостол Павел, который увещевал нас, что «доколе есть время, будем делать добро всем» (Гал. 6:10), — в ином контексте негодующе отвергает предположение, будто он мог учить, что мы должны делать зло, чтобы вышло добро (Рим. 3:8). Противопоставление этих двух отрывков ставит перед нами вечный вопрос моральной жизни. Мы должны служить благополучию наших ближних – настолько часто, насколько это возможно, и стольким ближним, скольким мы в силах помочь. Однако нам также запрещено совершать определенные действия (так, например, Пятая Заповедь запрещает неоправданное убийство). Тем не менее, в жизни бывают случаи, когда кажется, что для того чтобы нести величайшее добро нашим ближним, потребуется использование запретных средств в благих целях.

При возникновении сомнений подобного рода, чрезвычайно важно твердо помнить о нашей сотворенности. Мы находимся не в роли божества, а ограничены ролью создания. Мы действительно должны делать все доброе, что можем, стольким ближним, скольким мы в силах помочь, но это означает что благие деяния совершаются нами морально, только если мы соблюдаем ограничения, установленные Божьим Законом. Даже если наши мотивы являются похвальными, мы не должны делать зло, чтобы принести добро.

Мы признаем, что не сможем достичь добрых и желанных целей, если будем пользоваться запрещенными нам средствами. Это может также означать, что в некоторых случаях достижение доброй цели должно происходить более медленно и возможно не напрямую, чтобы оставаться в рамках ограничений, установленных по Божьей воле. Безусловно, запрет на неоправданное убийство устанавливает строгое ограничение способов, которыми мы можем пытаться делать добро. Признавая нашу способность совершать добро, мы сами понимаем необходимость определенных ограничений в нашей благой деятельности, также как морального наставления; мы направляемы Свыше, чтобы жить надеждой, веруя, что Бог может произвести доброе из злого и может совершить то, что мы не способны сделать. Это подводит нас к заключительному теологическому принципу.

4. Уповая на Бога, Христиане должны испытывать чувство радости от вхождения каждого нового ребенка в человеческую семью.

Возможно через наших детей – и иногда только через наших детей – Бог находит способ научить нас как полюбить тех, которые не такие как нам бы хотелось, и чье появление зачастую и неудобно, и несвоевременно. Однако, в нашем обществе различное отношение к детям становится довольно обычным явлением. Дети часто воспринимаются как бремя, как угроза нашим планам и целям, опасность для наших возможностей само-реализации. Мы способны, конечно, понять переживания, лежащие в основе этого восприятия. Присутствие ребенка может истощать наши силы и испытывать наше терпение.

Тем не менее, как Христиане мы должны воспринимать присутствие ребенка среди нас особым образом. Благословение Бога, в виде напутствия Своим созданиям – «плодитесь и размножайтесь», –продолжает действовать в нашем мире (Быт. 1:28). И появление ребенка является знаком Божьего одобрения начатого Им процесса созидания, свидетельством постоянного присутствия Бога среди нас и Его нежелания повернуть вспять время и историю, в которых мы живем (1 Цар. 1:1—2:11). Более того, именно тот Бог, Который посредством наших сексуальных возможностей продолжает создавать новых людей, является Единственным, Кто явил в Иисусе Христе совершенную любовь к нам. В Нем, как писал Св. Павел, для нас всегда было «да» (2 Кор. 1:19). Мы рады появлению детей среди нас, — такое отношение обновляет нашу веру в Бога, Который возлагает невзгоды и тяготы человеческой жизни на Себя и разделяет наши страдания (Марк. 10:13-16).

Это означает, что наше желание приветствовать появление детей – дружить с этими маленькими ближними и помогать в их каждодневных физических нуждах – является единственным явным проявлением нашей признательности за Божьи благословения и нашей надежды, что в будущем Его обещания продолжат находить свое «да» в Иисусе. Желая ребенка, мы свидетельствуем о непоколебимости наших упований на Бога, и выражаем нашу веру в Божье заступничество перед лицом житейских трудностей и опасностей. Мы ценим жизни детей, потому что их ценит Бог; мы стремимся причинять им как можно меньше вреда, потому что Бог запрещает такой вред; но самое важное то, что мы уже окончательно стремимся относиться к появлению детей с радостью и благодарением (Пс. 127).

Согласно Библейским принципам, мы обязаны считать сознательно совершаемый аборт не только грехом против Пятой Заповеди (запрещающей прерывание человеческой жизни), но также тяжким преступлением против Первой (предписывающей нам поклоняться Богу как единственной истине и прилепляться к Нему единственному). Акт аборта ясно провозглашает отказ чтить Бога как Создателя и обращаться к Нему во время нужды. Таким образом, аборт входит в число преступлений, которые могут быть названы бунтом человечества против Создателя (Рим. 1:26-32), вызывая гнев Бога, от которого только Он Сам может освободить — и освобождает — нас.[3]

[1] Мы называем ребенка в утробе матери человеком, но воздерживаемся говорить о нем как о личности, хотя мы и не ставим себе цели использовать какой-то особый стиль изложения в этом контексте. Мы делаем это просто для внесения ясности, и чтобы избежать ненужных и тщетных споров. В современном значении, по крайней мере в представлении некоторых, под «личностью» понимается создание, способное к само-осознанию, могущее общаться с другими и представляющее свое будущее. Основываясь на таком понимании, многие не соглашаются с тем, что жизнь нерожденного ребенка является личностной жизнью. Более традиционное значение, придаваемое христианскими теологами термину «личность», включает в это понятие любого представителя человеческого рода, любое индивидуальное проявление нашей общей природы – независимо от того, является ли в данный момент эта природа достаточно развитой для своего осуществления в жизни конкретного индивидуума. Человеческая природа наделена даром любви, способностью к приобретению знаний и общению с другими, а также возможностью принимать решения. Каждый из нас является частью общей человеческой природы, даже если использует не все ее возможности. Таким образом, в современном понимании, личностью оказывается только тот индивидуум, у которого могут быть незамедлительно выявлены определенные характерные особенности человеческой натуры; таково функциональное понимание личностной жизни. В отличие от подобной трактовки, христианские теологи традиционно считают личностность неотъемлемым свойством нашей природы, даже если на некоторых стадиях жизни мы не в состоянии проявить отличительные особенности человеческой натуры. По всей видимости, в некоторых важных психологических спорах – главным образом в прениях между номиналистами и реалистами – также приводится аргументация по этому вопросу. Мы не принимаем во внимание эти аргументы, — просто при упоминании нерожденного ребенка мы называем его человеком. Чтобы ни говорили о свойствах личности, человек не вступает в жизнь по частям, как это нередко пытаются искуственно представить. Человек вступает в жизнь, и затем постепенно раскрывается все то, что уже было в нем изначально. Человек сотворен по образу Божию и ценен для Бога – поэтому врожденные достоинства человека должны также цениться и нами.

[2] Ср. «Доклад о смертной казни» КТЦС 1976 года.

[3] Раннехристианские писатели особенно осуждали аборты как нарушение Библейского запрета на убийство. В Послании Варнавы первого столетия сказано: «Не убейте дитя абортом, как не убейте уже рожденного» (19:5 Goodspeed Translation). Подобно же, в Дидахэ («Учение 12-ти Апостолов»;

ок. 100—200 гг. н. э.) говорится: «Не губите дитя абортом, вы же не убьете новорожденного младенца» (2:2 LCC Translation). Отец древней Церкви Тертуллиан (ок. 160—220 гг. н.э.) писал в своей Апологетике (ок. 197 г.): «Для нас, с тех пор как убийство запрещено, невозможно даже помыслить о том, чтобы кровь формирующегося человека, пока еще зародыша, пролилась в утробе его матери. Предотвращение рождения ребенка — это в действительности ускорение убийства, поскольку нет никакой разницы, уничтожает ли она жизнь уже рожденного или обрывает ее еще в стадии формирования» (IХ, 8).

Полное содержание брошюры:

Введение.

I. Медицинская перспектива.

А. Начало и развитие человеческой жизни.

Б. Аборт.

В. Амниосентез.

Г. ВМС.

Д. Терапия плода.

Е. Медицина перед дилеммой:врачебная этика и аборт.

II. Правовая перспектива.

А. Правовой статус аборта.

III. Теологическая перспектива.