Смерть ради жизни (Харолд Сенкбейл)

Данная книга является своего рода "экскурсией", отвечающей на вопрос: "А что далее?" - применительно к жизни христианина. В своем предисловии к книге автор пишет, что его произведение напоминает путевые заметки и что он говорит с читателем "как путешественник с путешественником", "без груза научности" - просто и откровенно.

Будучи конфессиональным лютеранским пастором, автор книги не навязывает читателю "лютеранской этикетки" и предлагает самостоятельно найти ответы на многие вопросы, давая лишь почву для размышлений.

Куда мы идем? Каждому хочется это знать... Наш старый мир все более наполняется странной смесью надежды и отчаяния. С одной стороны мы испытываем огромный оптимизм и веру в развитие технологий, а с другой - страх и боязнь неизвестного. Мы все смертны, и, несмотря на то, что мы умираем чтобы жить, этот вопрос волнует нас намного больше, чем все остальное, - будь то падение курса доллара, международная война с наркоманией, или глобальные проблемы защиты от терроризма...

Круг рассматриваемых в книге вопросов широк и разнообразен, несмотря на сравнительно небольшой объем монографии: Моральный кризис нашего умирающего мира и причины этого явления; наша смерть и Крест Христов; Таинства, как средоточие христианской жизни; литургия в жизни христианина и многое, многое другое.

Завершается книга небольшим учебным руководством для желающих ознакомиться с рассматриваемыми вопросами более подробно.

Адресовано это издание главным образом широкому кругу читателей, хотя рассматриваемые вопросы могут показаться интересными также пасторам, учащимся семинарий и даже опытным богословам.

(Фонд "Лютеранское наследие", 1998 г., 238 с. Твердый переплет).

ISBN 1-890863-99-88

Предлагаем нашим читателям небольшой фрагмент из первой главы книги "Смерть ради жизни" для ознакомления:

Наш умирающий мир

…в Адаме все умирают (1 Кор. 15:22).

«Такой прекрасный плод», — подумала она. И такой блестящий — он так и просится в рот, так и хочет, чтобы его съели, чтобы насладились его вкусом. А сколь это наслаждение расширит кругозор — познание добра и зла, как сказал Всемогущий. Ведь Он не может выбрать для себя что-то не самое лучшее? «Мой муж и я будем похожи на Самого Бога», — думала она. — «И что же в этом плохого? Змей дело говорит — конечно, гораздо лучше знать добро и зло, чем одно только добро. »

«На, попробуй», — она протянула сочную мякоть мужу. — «Это вкусно».

«Кстати, Адам, а что, по-твоему, Он имел в виду под этим словом… как его… “смерть”?»

Наше затруднение

Куда мы идём? Каждому хочется знать, но что самое странное — мы об этом не спрашиваем. Большинство из нас слишком заняты другими вопросами: «Как защититься от терроризма?» — «Был ли кошмар ядерной катастрофы всего лишь дурным сном?» — «Когда наступит очередной международный кризис?» — «А как насчёт эпидемии СПИДа?»

Могут быть и другие вопросы: «Продлят ли мой контракт после собеседования?» — «Смогу ли я и дальше вносить залоговые платежи?» — «Пройдут ли мои дети мимо опасностей переходного возраста?»

Случаются также и более личные вопросы: «Почему я ощущаю внутреннюю пустоту?» — «Почему умерла моя мать?» — «Почему мой лучший друг заболел раком?»

Вас может привлечь и множество других вопросов. Частности не имеют значения, ибо в конце концов все вопросы сводятся к одному главному — «Куда мы идём вместе с нашим миром?»

По мере приближения к концу XX века и наступления третьего тысячелетия христианской эры, наш старый мир всё более наполняется странной смесью надежды и отчаяния. С одной стороны, огромный оптимизм и вера в развитию технологии, а с другой — вызывающий недоумение страх и боязнь неизвестного.

Ясно одно. Мы все УМИРАЕМ, ЧТОБЫ ЖИТЬ. Нам бы хотелось попытать счастья в жизни, и мы бы отдали многое за то, чтобы испытать всё что она предлагает. Но мы знаем, что из этого ничего не выйдет. В конечном счёте, вся наша жизнь проходит на краю могилы. Мы все умираем — от новорожденных до самых старых обитателей домов призрения. Может быть мы умираем для жизни, но всё-таки умираем.

Таково затруднение всех людей, живущих на планете Земля. Любые другие темы — от выигрыша или проигрыша местной команды до международной войны с наркоманией — тускнеют по сравнению с ним. В нашем мире есть только одна пограничная черта — Смерть.

Наш моральный кризис

Мир развлечений проделал долгий путь с тех пор, как Ретт Батлер впервые воскликнул «проклятье!» с экрана. Телевидение и кино из кожи вон лезут, стараясь придумать что-то, способное пощекотать нервы и привлечь внимание искушённых зрителей. Под предлогом достоверности зрителям преподносят красочные картины пыток и расчленений, непристойные сцены секса и извращений.

Некоторые могут возложить ответственность за упадок нашей морали на кино- и телепродюсеров. Но обвинять их — всё равно что обвинять зеркало в ванной за то, что оно показывает наши прыщи и болячки. Индустрия развлечений лишь отражает моральный климат нашего века. Источник проблемы повсюду. Говоря бессмертными словами персонажа мультфильмов Пого, «мы встретили врага, и он — это мы сами».

Слишком часто мы считаем окружающий нас мир источником наших моральных проблем. Мы думаем, будто искоренив порнографию, сможем избавиться от сексуального насилия. Если привести в порядок тексты в рок музыке, то будто бы можно решить проблему наркомании. Но всё это на самом деле лишь симптомы гораздо более серьёзных проблем.

Конечно, упомянутые темы заслуживают нашего внимания — мы должны вычистить эту выгребную яму. Но помните, что выгребные ямы обычно не являются источником нечистот. Так и мир не является источником греха. Причины морального упадка, как учил Иисус, можно свести к немногому:

«Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека… ещё ли не понимаете, что всё, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон? А исходящее из уст — из сердца исходит — сие оскверняет человека, ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Матф. 15:11, 17-19).

Сильно сказано. Принять такое нелегко. Реальность иногда трудно осознается. А это та самая реальность, которой мы должны взглянуть прямо в лицо — любой самый ужасный ужасных грехов мира может быть найден в наших сердцах. Эта неприглядная истина является ключевой при рассмотрении морального кризиса нашего века. Если христианам суждено и дальше оказывать какое-то воздействие на мир в конце XX века, то мы должны обратиться к реальной проблеме. Нам следует бороться с причиной, а не с симптомами.

Давайте взглянем на подлинный источник наших моральных трудностей. Должен вас предупредить: это отнюдь не радостная картинка. Грязная атмосфера нашего века весьма тошнотворна, но реальная проблема уходит корнями гораздо глубже. Неприглядность картины состоит в том, что мы сами добавляем грязи. Мы можем воротить нос от запаха нашего морального климата, но всё-таки должны принюхаться получше. Зловоние проникает в наши поры. Это зловоние смерти.

Мир в кризисе

Судя по всему, наш мир становится всё более безбожным. И это безбожие, как нам кажется, должно представлять серьёзную проблему. Если бы мир был более религиозным, мы могли бы разрешить наш моральный кризис. Проблема, однако, скорее порождается не безбожием нашего века, а богами нашего века.

Описание, данное Св. Павлом утончённым афинянам, справедливо и по сей день: «По всему вижу я, что вы как бы особенно набожны» (Деян. 17:22). Затем он описывает увиденных в их городе идолов, включая жертвенник с надписью: «Неведомому богу». Этот самый «неведомый бог», говорит он, станет известен в Иисусе Христе.

Эта неплохая миссионерская стратегия могла бы успешно послужить христианам при проповеди Евангелия и в наши дни. Но сначала мы должны избавиться от мысли, что живём в безбожном мире.

В своём «Большом катехизисе» Мартин Лютер писал: «Словом “бог” обозначается то, от чего [от кого] мы ожидаем всяческих благ, и в чём [у кого] мы должны искать прибежища во всех скорбях». Согласно этому определению, наш мир — какой угодно, но не безбожный. Дело лишь в том, что мы сами изготовили своих богов.

Материализм десятилетиями был «мальчиком для битья» в христианской церкви западного мира. И не без причины. Материальные вещи имеют тенденцию отгораживать людей от духовной реальности. И поиск «барахла», как мы называем всевозможные товары этого мира, стал общечеловеческой навязчивой идеей. У Восточной Европы и третьего мира развивается неутолимый аппетит к вещам, определяющим «хорошую жизнь» на Западе. Мы должны признать — материальные вещи стремятся стать «тем, от чего мы ожидаем всяческих благ».

Но я буду удивлён, если проблема не окажется более глубокой. Возможно, нашей проблемой является та страна пластмассовых игрушек, в которой мы живём.

Страна пластмассовых игрушек

Проблема материализма становится понятнее, когда мы вспоминаем слова Иисуса: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека». То есть можно сказать, что речь идет не о материальных вещах этого мира, а о нашем отношении к ним.

Иисус предупреждал Своих учеников об опасности богатства, когда в шутку сравнивал возможности попадания богатого в рай и прохождения верблюда сквозь игольное ушко. Реальная проблема, говорил Иисус, заключается не в богатстве, а в богатом человеке, то есть не в том, чем владеет богач, а в том, что владеет им. Другими словами, это тема Первой Заповеди — человек с ложным богом.

На заре XXI века христиане сталкиваются со множеством альтернатив истинному Богу земли и небес. Однако я смею высказать предположение, что главным ложным богом нашего века является удовольствие.

Не так давно люди обретали счастье даже тогда, когда у них было мало удовольствий или не было их вообще. Счастье считалось не чем-то конечным, а побочным результатом отношений, выкованных на наковальне семьи, дружбы и работы. Теперь же акценты, похоже, сместились. Томас Джефферсон писал о праве на «погоню за счастьем». Американцы конца XX века, похоже, не понимают обусловленности счастья. Мы переписали Декларацию независимости и теперь рассматриваем счастье как право, данное от рождения. Мы изменили определение счастья. Мы требуем счастья. Мы хотим его прямо сейчас, на наших условиях и в соответствии с нашим определением: «Счастье — это личное удовольствие».

Вам нет нужды даже обращать внимание на стиль жизни — сам язык выдаёт нас с головой. Американцы всё более употребляют местоимение «я». Вместо «мне кажется» говорят «я считаю», а вместо «мне бы хотелось» — «я хочу». В такой речи, где «я» стоит на первом месте, эгоизм заявляет о себе всё громче и громче, пока рациональная мысль не растворится в эмоциях.

Людей всё менее и менее заботит истина, всё более и более — удовольствие. Несмотря на внимание к здоровой пище, гамбургеры изготовляются и продаются в расчёте на наши вкусовые пристрастия, а не потребность в правильном питании. «Сегодня вы заслужили перерыв» или «Делайте по-своему» — эти очень эффективно воздействующие фразы рекламных объявлений вполне могут послужить лозунгами нашего века.

Вы и я живём в эру «прежде всего я». Мы приучены делать всё по-своему, нас призывают иметь всё, что мы захотим. И при этом недвусмысленно дают понять, чего нам следует хотеть: всего, что даёт удовольствие, откровенное и простое. И удивительно — вместо того чтобы сопротивляться тому, что доходит порой до разнузданной пропаганды, мы покупаем предлагаемое пачками. Для большинства людей совершенно очевидно, что жизнь должна быть сосредоточена на личном удовольствии.

И в таком случае не удивительно, что изрядное количество времени и энергии тратится на игрушки — виды деятельности и вещи, предназначенные в первую очередь для того, чтобы доставлять нам удовольствие. Популярная в 80-е годы шуточная наклейка для бампера автомобиля, гласившая: «Тот кто умирает с самым большим количеством игрушек, выигрывает», оказалась пророческим описанием 90-х.

А ведь это серьезная проблема, не так ли? Мир, в котором мы живём — это страна игрушек. Вещи, доставляющие, как нам говорят, удовольствие — всего лишь вещи; сами по себе они не приносят счастья. Эти обещания пусты — никакая собственность или деятельность не приносит счастья автоматически.

Ветхозаветный проповедник уже давным-давно сказал об этом:

«Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, всё — суета и томление духа! … Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих. И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, всё — суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!» (Еккл. 1:14; 2:10-11)

К несчастью, мир по-прежнему увлечен томлением духа — а времени всё меньше! Это мир мишуры и блеска, но это игрушечная страна. В конце концов даже люди с самым большим числом игрушек должны умереть.

Пластмассовые люди

В поисках чего-то настоящего в пластмассовом мире люди обращаются друг к другу. Так и должно быть, поскольку Творец неба и земли создал людей по Своему образу. Отчасти это означает, что в нас заложено стремление к общению — мы созданы не для одиночества в этой жизни, а для существования во взаимном согласии со своими соседями по планете Земля. Но это часто оборачивается трагедией, когда мы вместо понимания встречаем противостояние.

Попытки общения с другими людьми часто наталкиваются на стену изоляции или неприятия. Мы просим коллегу по работе помочь нам, а она игнорирует наши просьбы. Мы набираемся смелости раскрыть истинные чувства другу, а тот быстро меняет тему разговора. Эти стены воздвигаются для самозащиты — в той или иной степени мы все ощущаем потребность в своей защите от притязаний окружающих. Иногда это вызвано страхом, иногда — неверием в свои силы. Однако для того, кто попытается заглянуть внутрь, всё выглядит так, что может быть описано одним словом — одиночество.

Возрастающий уровень преступности пугает и торговцев, и домовладельцев. Мы по образу мыслей напоминаем обитателей осаждённой крепости. Прекрасно идут дела у изготовителей пуленепробиваемых стёкол. Теперь не только приёмная шерифа оборудована барьером из стали и стекла, но и служащие бензозаправочной станции защищены от любого постороннего вторжения. Новые дома и многоквартирные здания строятся так, чтобы отделить людей от внешнего мира. Когда-то прохожие заходили в парадные подъезды посидеть и поболтать — теперь же даже гаражи защищают нас от соседей, и мы сидим, закупоренные в искусственном климате, пока не настаёт время выбираться наружу и отправляться куда-нибудь в наших моторизованных тюремных камерах. Когда-то мы владели тонким искусством общения, этой гармонией слов, жестов и мимики, посредством которой люди открывают свои сердца друг другу. Теперь мы всё чаще довольствуемся бесплотными электронными образами на видеоэкранах.

Такова жизнь в реальном мире, говорим мы. Но это всё не настоящее — населённый пластмассовыми людьми пластмассовый мир, который мы создали сами для себя. И за всю эту пластмассу мы платим огромную цену, ибо если приглядеться повнимательней, то под всеми делами и трескотнёй нашей повседневной жизни мы разглядим свое одиночество. Отгородясь от реальности, мы убедили себя, что с пластмассой всё будет здорово и фальшивка хорошо сработает. Но она не срабатывает. Под нашей маской всё ещё таится огромная жажда реальности. Непреодолимое стремление человеческих сердец поделиться своими радостями и горестями с другими лишь эхом отзывается в пустой болтовне популярных телепрограмм, которые являются только дешёвой имитацией. И, если вы вслушаетесь внимательнее, то за пустой трескотнёй сможете различить голос страдающей от пустоты нашей культуры, довольствующейся пластмассой вместо реальности, — голос отчаяния. На самом деле — это слабое эхо наших голосов, ибо и вы, и я, все мы молим избавить нас от смерти, в которой живём.

Вернуться в каталог

Воспользовавшись следующими далее кнопками или ссылками можно попробовать поискать книгу "Смерть ради жизни" в магазине печатных изданий, или прочитать рукопись этого произведения на нашем сайте в формате PDF.